— воскликнул дон Росендо, не обращая внимания на ее вопрос. — Разве это не его интонация?..
Дон Росендо бросил поверх подноса газетный лист и энергично чиркнул ногтем под выделенной курсивом строкой.
— «Блестящий тореро или грубый мясник?» — пробормотала Касильда. — И что из этого следует?
— А то, что голова моя, кажется, работает лучше моего желудка! — воскликнул дон Росендо, торжествующе постучав себя по лбу костяшками пальцев. — Впрочем, ничего удивительного: она ведь не лечилась у доктора де ла Вега!..
— Но какая связь… — нерешительно произнесла Касильда, с недоумением глядя на ликующего брата.
— Очень простая! — таинственно прошептал дон Росендо, поманив ее к себе. — Этот сеньор де ла Вега вовсе не такой простак, каким он тебе представляется!
— А кем же он представляется тебе? — прошептала Касильда, оглядываясь на дверь спальни.
— Мне сдается, что он как раз и есть тот… — Дон Росендо сделал загадочную паузу и, глядя в глаза сестры, глухим голосом произнес: — …страстный поклонник той самой печатной музыки, о которой ты говорила! Ты только вчитайся в эти вопли: даже его продажные писаки строчат своими перьями так, словно вопят на всю площадь, стараясь переорать толпу!
— «Я не я, и лошадь не моя!..» «Жеребчик-то тю-тю!..» — недоверчиво поморщилась Касильда, вглядываясь в строчки под черным снимком. — Зачем ему понадобилось поливать грязью самого себя?..
— Для того, чтобы отвести от себя подозрения, — уверенно сказал дон Росендо. — Этот сеньор де ла Вега далеко не так прост, и потому я бы не советовал тебе особенно ему доверяться!
— С чего ты взял, что я собираюсь ему доверяться? — насторожилась Касильда.
— Ты принимала его в мое отсутствие, — сухо заметил дон Росендо, — точнее, в то время, когда я пребывал в бессознательном состоянии, что вполне равнозначно физическому отсутствию!
— Дон Диего поднял тебя, когда ты без чувств лежал на песке, распорядился, чтобы тебя доставили сюда, обеспечил уход и даже позаботился о том, чтобы ты не накинулся на бифштекс после трехдневной голодовки! — возмутилась Касильда. — И после всего этого ты считаешь, что я должна была выставить его за дверь?
— Нет-нет, конечно, нет, — смутился дон Росендо, — но все же я хочу, чтобы ты была с ним поосмотрительнее! Я понимаю, совместные бдения у постели больного невольно сближают, но теперь я здоров…
— Я тоже здорова, — холодно перебила брата Касильда, — и потому позволь мне самой решать, как вести себя по отношению к дону Диего… К тому же я не считаю твои выводы совершенно безупречными, так как полагаю, что у Зорро найдутся враги страшнее и могущественнее сеньора де ла Вега!
— Кого ты имеешь в виду? — быстро спросил дон Росендо, глянув на сестру поверх газетного листа. — Я знаком с этим человеком?
— Возможно, — уклончиво» ответила Касильда.
— Имя! — воскликнул дон Росендо, отшвыривая газету. — Скажи мне имя!
— Я не вполне уверена в своих подозрениях, — нерешительно начала Касильда, — к тому же мы здесь люди новые, и потому нам надо быть крайне осторожными не только в наших действиях, но и в мыслях… Вспомни хотя бы, во что обошлась Чою Мескалито подаренная тобой свобода!
— Да, ты права, — сокрушенно вздохнул дон Росендо. — Но почему я не слышу шума за воротами? Разве мы успели удовлетворить всех просителей? Или те, кто принес деньги, чтобы выкупить клочок земли, устали ждать, когда я приду в себя и вновь прикажу выставить перед калиткой свой стол и кресло?..
— Я думаю, что они устали, — сказала Касильда, — очень устали.
— Тогда пусть наши увальни-слуги немедленно подадут мне одеться и заварят свежий кофе! — воскликнул дон Росендо. — И пусть Тилькуате скажет этим беднягам, что я сейчас спущусь!
Не дожидаясь, пока Касильда поднимется со своей скамеечки, дон Росендо сдвинул в сторону поднос и, путаясь в мятом подоле ночной рубашки, подбежал к окну.
— Хачита! Тилькуате! — закричал он, отдергивая занавески и распахивая рамы, затянутые сеткой от москитов. — Кофе, пять сандвичей, трубку, стол, кресло и мой журнал — все за ворота, быстро! А пока поднесите всем жаждущим по стопке рома в честь моего выздоровления!
Выкрикнув эти слова, дон Росендо на мгновение замер, ожидая восторженных криков из-за высокой бревенчатой ограды, но во дворе по-прежнему стояла тишь, и только Бальтазар радостным лаем откликнулся на призыв хозяина.
— Они что, так устали, что не в силах открыть рты? — недоуменно пробормотал дон Росендо, оборачиваясь к сестре. — Или разбрелись по своим хибаркам и засели в них, ожидая, когда я приду в себя?
Но Касильда лишь молча пожала плечами, как бы давая понять, что она уже не в силах отвечать на его бесчисленные вопросы.
Глава 6
— Да, сын мой, они разбрелись, — вдруг услышал он за спиной чей-то резкий незнакомый голос.
Дон Росендо быстро обернулся и увидел во дворе перед крыльцом высокого худого человека в долгополой черной сутане, подпоясанной обрывком волосяного лассо. Голову человека прикрывал складчатый капюшон, из-под которого виден был лишь острый восковой кончик носа и узкий, гладко выбритый подбородок, разделенный надвое неглубокой ложбинкой. Из широких, свисающих ниже пояса рукавов его сутаны виднелись худые бледные руки затворника, неторопливыми пальцами перебиравшие до блеска отполированные четки.
— Мое почтение, падре Иларио! — радушно воскликнул дон Росендо, перегибаясь через подоконник. — Что привело вас в наше скромное жилище? Слух о том, что его молодой хозяин и ваш покорный слуга может отдать богу душу прежде, чем вы исповедуете его и отпустите грехи?
— До меня доходили и такие слухи, — глухо прозвучал ответ из-под капюшона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107