Раздалось сразу несколько выстрелов, и веранду окутали рваные клочья порохового дыма. Но выпущенные доном Манеко пули не причинили жеребцу ни малейшего вреда; он вскочил на помост всеми четырьмя копытами и тут же открыл против нападавших некое подобие второго фронта, обрушив на их спины и затылки удары своих стальных подков. В наступившей суматохе дон Росендо вдруг услыхал над самым ухом чей-то удивительно знакомый голос:
— Вы прибыли верхом?
Дон Росендо повернул голову, и его взгляд уперся в овальные прорези маски, из которых смотрели тоже удивительно знакомые глаза. Ему даже показалось, что таинственный незнакомец слегка подмигнул в знак того, что ни время, ни место не располагают к тому, чтобы немедленно заняться подтверждением внезапной догадки. «Сеньор Диего!» — едва не воскликнул дон Росендо, но вместо этого лишь коротко согласно кивнул в ответ на заданный вопрос.
— Тогда за мной! — властно приказал Зорро и, поймав за узду подскочившего жеребца, одним рывком посадил на его холку Касильду-Арлекина. Следом за сестрой в седле очутился дон Росендо, сам Зорро вскочил на круп и, отбиваясь от кинжальных и шпажных выпадов, пустил жеребца крупным галопом. Площадка тут же осталась позади, обступившие ее разряженные зеваки раздались в стороны, а дон Росендо и Касильда едва успели пригнуть головы, когда Торнадо — а это был, разумеется, он — устремился в одну из обрамленных цветочными арками галерей. Скорость, с которой жеребец понесся в сторону конюшни, оказалась отнюдь не лишней; хотя нападавшие отстали, из боковых беседок вслед беглецам порой-таки щелкали запоздалые выстрелы.
В конюшне дон Росендо и Касильда отыскали своих лошадей, и пока разбуженные выстрелами конюхи пытались сообразить, не подобрались ли к ним воспользовавшиеся праздничной суматохой конокрады, брат и сестра были уже в седлах. Зорро поджидал их на выходе, а когда вся троица подскакала к воротам, его могучий Торнадо во мгновение ока успокоил двух не в меру ретивых стражников ударами крепких копыт.
— Вас с сестрой, разумеется, вычислят, — проговорил Зорро, когда беглецы вылетели на дорогу и оказались уже в таком отдалении от ранчо, что смогли перевести лошадей на неторопливую рысь. — Кроме того, — продолжал он ровным бесстрастным голосом, — вас могут заподозрить не только в знакомстве со мной, но и в предварительном сговоре с целью ограбления, а то и убийства хозяина ранчо сеньора Манеко Уриарте!
— Где доказательства? — нетерпеливо перебил дон Росендо.
— Нас видела вместе добрая сотня народу, — сказал Зорро, — и если вы сейчас сидите на спине собственной лошади, то конюхи дона Манеко без труда определят и донесут своему хозяину, в какие костюмы были одеты всадники исчезнувших из конюшни лошадей. К утру все костюмы и маски будут сброшены, а когда гости начнут разъезжаться по домам, сам дон Манеко без труда поймет, кто из них первым покинул его гостеприимные апартаменты!
— Но прием был действительно роскошный, надо отдать сеньору должное, — вступила в беседу дотоле молчавшая Касильда.
— Дон Манеко всегда умел соразмерять цели и средства, — загадочно усмехнулся в ответ Зорро, — так что держитесь настороже, не исключено, что шериф не только заготовил постановление о вашем аресте, но и собственноручно сочинил протокол первого допроса!
— НО на каком основании?! — вспылил дон Росендо.
— О, вы еще не знакомы с местными нравами! — вздохнул в ответ Зорро. — Был бы человек, а дело всегда найдется — так говорят здесь дон Манеко, шериф и им подобные!.. За каждым что-то водится, иначе просто не бывает, потому что не может быть никогда!
— Но как же факты? — воскликнул дон Росендо. — Ведь в каждом случае должны быть хоть какие-то доказательства!
— О фактах не беспокойтесь, — небрежно бросил Зорро, — за ними дело не станет! Тем более что первый параграф неписаного судебного устава, составленного, как вы понимаете, тем же доном Манеко, гласит: если факты не согласуются с выдвинутым обвинением — тем хуже для фактов!
— Но когда этот устав пытаются применить на практике, появляется благородный Зорро и восстанавливает попранную справедливость? — спросила Касильда, искоса поглядывая на черного всадника.
— Я полагаю, вы преувеличиваете значение этого персонажа, — сказал Зорро таким тоном, словно речь шла о каком-то постороннем сеньоре, — он такой же человек, как и все прочие. Дело не в самом Зорро, и даже не в тех случаях, когда ему действительно удалось оказаться в нужном месте в нужное время…
— А в чем же? — быстро перебил дон Росендо, чей слух мгновенно уловил знакомую, уже где-то слышанную формулу: время и место. Теперь он уже почти не сомневался, что под черной маской скрывается не кто иной, как дон Диего де ла Вега, но «условия игры», как он тут же назвал про себя сложившиеся между ними отношения, не позволяли ему в открытую заявить о своей догадке.
— В чем? — задумчиво переспросил Зорро. — Быть может, в том, что Зорро как бы есть и его одновременно нет, в том, что Зорро не столько человек — человека можно убить, захватить в плен, сорвать маску, предать суду, — сколько идея. В том, что Зорро может стать каждый, для кого такие слова, как «справедливость», «честь», «благородство», — не пустые звуки. Все остальное: маска, плащ, конь — это мишура, маскарад, доступные каждому! Вспомните хотя бы нынешний карнавал: кем только не вырядились наши почтенные сеньоры и сеньориты, лишь бы выскочить из своей до смерти надоевшей шкуры!
— Тем не менее никто из них не осмелился принять обличье благородного Зорро! — усмехнулась Касильда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107