».
— О боже, выходит, и истуканов мы расколотили! — воскликнула доселе молчавшая Касильда.
— Как ты сказала? — медленно повернулся к сестре дон Росендо. — Что значит «мы»?..
Касильда смутилась, но дон Диего тут же выручил ее, заметив, что от всей этой газетной чепухи может пойти кругом и гораздо более крепкая голова. Касильда хотела было оскорбиться на столь нелестный для нее намек, но дон Росендо жестом остановил сестру и стал в довольно резких выражениях говорить о том, что за спиной всяких там «посторонних», «наблюдателей» и прочих газетных анонимов наверняка кто-то стоит. И этот кто-то рассчитывает, что у наследников дона Лусеро не выдержат нервы и они вступят в полемику, с тем чтобы защитить свою честь.
— И самое глупое в подобной ситуации — делать то, чего ждет от вас ваш противник, — закончил его рассуждения дон Диего.
— Но делать все же что-то надо, — возразил дон Росендо. — Нельзя же сидеть и ждать, когда в ворота постучится шериф с понятыми!
— Полагаю, что до этого дело не дойдет, — улыбнулся дон Диего.
— Но тогда зачем вся эта галиматья? — спросил дон Росендо, ткнув пальцем в пачку газет.
— Клад Монтесумы, — произнес дон Диего. — Тот, кто водит этими продажными перьями, хочет знать, известно ли вам что-либо об этом легендарном сокровище, а если да, то что именно вам известно. Ведь согласно преданию, сохранилась не только большая часть от виденных Кортесом драгоценностей, но и каменное изваяние Уицилопочтли, кровожадного идола, которого до сих пор тайно ублажают свежими человеческими сердцами, вырванными из дымящейся от крови груди…
— Вы намекаете на тот случай на поляне? — нетерпеливо перебил дон Росендо.
— Отнюдь, — усмехнулся дон Диего. — На поляне была грубая фальшивка. Я имею в виду настоящего Уицилопочтли, каменную статую, покрытую золотыми пластинами и украшенную множеством драгоценных камней. Говорят, что именно у ее подножия приносят кровавые жертвы старики индейцы, когда хотят, чтобы божество ниспослало дождь на горящие от зноя поля, осчастливило первенцем бездетную семью, исцелило от смертельной болезни…
— И как, успешно? — тихим голосом спросил дон Росендо. — Божество помогает?
— Говорят, что да, — беспечно отозвался дон Диего. — Но мне самому не приходилось наблюдать больных, исцеленных столь жестокими средствами, так что приходится верить на слово.
— Кому? — спросила Касильда.
— Очевидцам, — пожал плечами дон Диего. — Или тем, кто выдает себя за таковых…
— По-видимому, их рассказы звучат достаточно убедительно, если даже вы, дон Диего, при всем вашем знании местных нравов, не в состоянии определить, истина это или фальшивка, — заметил дон Росендо.
— Я могу быть чересчур доверчив, — возразил дон Диего, — к тому же некоторые из рассказчиков обладают поразительным даром внушения.
— Гипноз? — усмехнулся дон Росендо.
— Вполне возможно, — кивнул его собеседник.
— Хотела бы я испытать на себе это необычное состояние, — сказала Касильда. — Я много слышала о гипнозе, внушении, опытах Месмера еще на родине, в Англии, но никогда до конца не верила в то, что один человек может полностью подчинить себе ум, чувства, волю другого человека…
— Если тот, другой, сам этого не желает, — подхватил дон Диего.
— Выходит, вы сами, добровольно, становитесь жертвой мистификации? — удивилась Касильда.
— Вера в эти сказки помогает мне бороться с приступами хандры, — усмехнулся дон Диего, — или, как говорят на вашей родине, сплина.
— Неужели ничто другое не способно вывести вас из этого состояния? — быстро спросил дон Росендо.
— И вам приходится прибегать к столь изощренным средствам? — лукаво добавила Касильда.
— Фантазии — тот же наркотик, — задумчиво проговорил дон Диего. — Кто-то принимает мескаль, кто-то жует листья коки, кто-то возбуждает себя алкоголем…
— Кто-то лицедейством, чувством опасности, — подхватил дон Росендо.
— Есть, разумеется, и такие, — уклончиво ответил дон Диего.
— Сеньоры, вы, кажется, уходите в сторону от предмета разговора, — перебила Касильда. — Кого бы ни имели в виду все эти пасквили, точнее, что бы мы ни думали по этому поводу, шпильки столь явно направлены в нашу сторону, что мы просто не имеем права сидеть сложа руки и ждать, когда эта мерзкая газетка начнет уже совершенно беззастенчиво поливать нас грязью!
— Что ты предлагаешь? — обернулся к сестре дон Росендо. — Вызвать на дуэль редактора?.. Или, если он струсит, заставить его поместить в своем паршивом листке вызов ко всем этим «посторонним», «наблюдателям», «доброжелателям», «очевидцам» и прочей шушере, которая так лихо и угодливо отплясывает под дудку сеньора Уриарте?
— А почему бы и нет? — с жаром воскликнула Касильда. — По крайней мере, эти негодяи поймут, что нас нельзя оскорблять безнаказанно!
— Что ж, — пробормотал дон Росендо, оборачиваясь к дону Диего, — по-моему, в словах сестры есть определенный резон. Я готов последовать ее совету, причем не откладывая ни на мгновенье!
И дон Росендо решительно поднялся из своего кресла и даже протянул руку к колокольчику, намереваясь вызвать кого-то из слуг и приказать оседлать своего жеребца.
— Того же самого, на котором я ездил на костюмированный бал, — с усмешкой объявил он собеседникам, когда мелодичный звон растворился в душном полуденном воздухе. — Тем самым я дам понять, что мне плевать на все их подозрения и доказательства!
В дверях бесшумно возникла представительная фигура Хачиты:
— Сеньоры желают еще кофе?..
— Нет, Хачита, я хотел бы ненадолго… — начал дон Росендо.
Но дон Диего коротким властным жестом остановил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107