— Не горячитесь, друг мой, — сказал он. — Сперва попробуем выяснить у почтенной сеньоры, когда она последний раз видела своего мужа Тилькуате. Скажи нам, Хачита?..
— В ту ночь, когда молодому господину стало совсем худо, — вздохнула индеанка.
— Выходит, с тех пор он не объявлялся? — продолжал расспрашивать дон Диего.
— Нет, сеньор.
— И ты не беспокоишься о нем, несмотря на то, что пишут о той ночи в газете?
— Я не умею читать, сеньор, но если вы мне скажете, что там пишут о моем муже, я буду вам очень признательна, — почтительно произнесла Хачита.
— Там пишут, что в ту ночь твой муж Тилькуате заманил некоего сеньора по имени Роке в пещеру, где стоит статуя Уицилопочтли, и там принес этого сеньора в жертву по обычаю ваших предков!
— Там вправду так пишут? — прошептала Хачита, с опаской поглядывая на стопку газет.
— Да, — подтвердил дон Диего. — Кроме того, там пишут, что в этой пещере укрыт знаменитый клад Монтесумы, по праву принадлежащий испанской короне!
— Но если он принадлежит испанской короне, — с достоинством заметила Хачита, — то пусть корона сама явится за ним!
— У испанской короны хватает других забот, — сказал дон Диего. — Кроме того, у короны есть верные слуги, которые не посчитаются ни с чем, чтобы защитить ее интересы и вернуть то, что принадлежит ей по праву!
— Слуги?.. Какие слуги?.. — захлопала глазами Хачита.
— Шериф!.. — Дон Диего возвысил голос и даже, по-видимому, для пущей убедительности, стукнул по столу кулаком. — Твоего мужа уже объявили преступником, убийцей! — продолжал он, вскочив со своего кресла и потрясая над столом растрепанной газетной пачкой. — За его голову обещана награда в десять тысяч песо!.. А ты представляешь себе, какие это огромные деньги? Все окрестные бродяги и проходимцы рыщут по всей округе подобно охотничьим псам, почуявшим мускусный запах антилопы! Так что шансов уйти от них нет практически никаких, а что будет с Тилькуате, если его схватят — а такое рано или поздно случится, — я бы не хотел видеть даже во сне!
— Что же ему делать, сеньор? — запричитала Хачита. — Он ведь тоже не умеет читать и потому, наверное, даже не подозревает, что за ним охотятся!
— Но теперь об этом знаешь ты, — многозначительно подмигнул дон Диего.
— Да, сеньор, — кивнула Хачита. — Я вас поняла, сеньор!
— А раз так, то можешь идти, — сказал дон Росендо. — Нам сегодня уже ничего не понадобится.
Глава 2
Тилькуате объявился среди ночи. Дон Росендо не столько увидел его в полумраке озаренной ночником спальни, сколько всем существом вдруг почуял присутствие постороннего за оконной шторой. Этого было достаточно, чтобы незаметно потянуться к спрятанному в изголовье кинжалу — выстрел разбудил бы весь дом — и, зажав в кулаке его гладкую рукоятку, приготовиться к отражению внезапного нападения. Но фигура за шторой оставалась неподвижной, и лишь когда дон Росендо слегка пошевелился, чтобы скинуть с себя одеяло и одним резким выпадом покончить с незваным гостем, из-за шторы послышался тихий знакомый голос:
— Не делайте этого, сеньор! Живой я буду наверняка стоить дороже, а вы, при своей доброте, конечно, нуждаетесь в деньгах…
После этих слов тяжелая складка портьеры отодвинулась в сторону, и в слабом свете масляной плошки перед молодым человеком предстал его верный слуга, облаченный в какие-то невероятные лохмотья и с бог весть откуда взявшейся клочковатой белой бородой, той самой, что скрывала лицо дона Росендо во время костюмированного бала.
— Старый Тилькуате не умеет читать, — заговорил индеец негромким голосом, — но старый Тилькуате умеет слушать! Когда вся Комала только тем и занята, что на все лады судачит об убийстве какого-то пьянчуги и о кладе Монтесумы, надо быть глухим, чтобы не слышать этой болтовни!
— Выходит, ты все это время был в городе? — спросил дон Росендо.
— Конечно, сеньор, — усмехнулся Тилькуате. — Где еще может скрыться человек, которого разыскивает вся округа? Десять тысяч песо!.. Старый Тилькуате редко держал в руках больше пятерки!..
— И теперь ты почему-то решил, что за эти деньги я с радостью сдам тебя нашему шерифу, так? — нахмурился дон Росендо.
— А почему бы и нет? — простодушно ответил Тилькуате. — Им я все равно ничего не скажу, жить мне и так осталось недолго, так пусть лучше эти деньги попадут в хорошие руки!
— Как ты можешь называть хорошими руки, которые предадут тебя мучительным пыткам? — удивился дон Росендо.
— Но в книге, которую накануне венчания читал нам с Хачитой ваш падре, ученики тоже предали учителя!.. Да-да, в этой книге, — и Тилькуате указал рукой на Библию, лежавшую на ночном столике в изголовье постели.
— Один предал, — возразил дон Росендо, — и был проклят во веки веков.
— Это все равно, — заявил Тилькуате. — Где один, там и все.
«А ведь он прав, — подумал дон Росендо. — Тот даже лучше, потому что предал открыто, при всех, за деньги, а остальные — тихо, молчком, ползком, по-фарисейски…»
— К чему ты все это говоришь? — спросил он вслух.
— К тому, что если господин даст шерифу знать, где находится Тилькуате, господин не останется внакладе, — сказал старый индеец. — Тилькуате простит…
— Не пори чушь! — перебил дон Росендо. — Сейчас ты на моем ранчо, и если за тобой не было хвоста, о твоем местонахождении не узнает ни одна собака…
— Кроме Бальтазара, — усмехнулся Тилькуате.
— Бальтазар не в счет, — сказал дон Росендо, — он свой.
Они немного помолчали, потом Тилькуате шагнул вперед и молча вытянул перед собой сжатую в кулак руку. Кулак был не пустой; приглядевшись, дон Росендо заметил, что из горсти выглядывает маленькая голубиная головка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107