Товарищи любили Бахурова – он всегда помогал в беде.Трифон показал новичку буквы и слова. Егорка все хватал на лету. Через полчаса он отлично ответил учителю заданный урок.Федор Иванович почесал в затылке, сдвинул парик, добродушно проворчал:– О? Ты остропонятлив! Зря я тебя выдрал. Ну ладно, вдругорядь попадешься, тогда помилую.Егорка возвращался домой счастливый, несмотря на порку.«Ученье началось… Учитель знает, какой я усердный…»Он торжественно декламировал:– «Розга ум вострит, память возбуждает…»До поздней ночи мать и бабушка слушали рассказ Егорки о школе. Общую радость отравляли только мысли об Илье, который неведомо где скитается, если только не сложил голову в незнаемой стороне.На следующий день Егорка вернулся домой в одном белье, посинелый от холода.– Родненький! – взвыла Ульяна. – Да что это с тобой? Ограбили? Какие же злодеи, чтоб им пропасть, мальчишку обидели?– Это с… меня, бабушка, на… заставе… сняли! – стуча зубами, пожаловался Егорка.Он забрался на теплую печку и рассказал бабушке, что случилось.Егорка весело шагал из школы домой, повторяя в уме уроки. Учитель дал ему аспидную доску, мальчик нес ее под мышкой. У самых Мясницких ворот высокий кривой человек в засаленном кафтане схватил Егорку за руку:– Стой! Ты кто таков есть?– Я… Навигацкой школы ученик, – отвечал оторопевший Егорка.– Плати пятнадцать алтын! – приказал незнакомец, смотря единственным глазом выше Егоркиной головы.– За что, дяденька?– За то, что его царского величества уставы нарушаешь, по улицам в неуказном платье ходишь!Егорка испугался:– Я завсегда по улицам ходил, да с меня николи указного платья не спрашива-а-али…– Чего ты, дурак, мелешь? – сердито проворчал кривой целовальник. Целовальниками назывались сборщики налогов; когда они принимали присягу, то целовали крест в том, что будут добросовестно исполнять свои обязанности.

– Ты в школе давно?– Второй день…– То-то и оно! Прежде ты был простого звания мальчонка, с тебя спросу не было: хоть нагишом бегай! А теперь ты его царского величества государя Петра Алексеевича навигатор, и тебе в русском платье ходить не полагается. Плати пошлину!Егорка брыкался, старался вырваться, но целовальник стащил с него верхнее платье и унес в будку.– Сие – залог! Пошлину принесешь, получишь свои пожитки.Егорка в одних портках и холщовой рубахе, ежась от холода и стыда, побежал домой.Марковы и Ракитины сложили все свои наличные деньги и выкупили Егоркину одежду.Пеню пришлось платить не одному Егорке Маркову. Многие «навигаторы» попадали в такую же беду.Один из попечителей Навигацкой школы, дьяк Курбатов, писал царю: «…Навигацких учеников по приказу князя Троекурова задерживают в градских воротах, у которых нет платья французского. Между французским и немецким платьем не было большой разницы. Правительство одинаково поощряло их ношение.

А кому выкупить нечем, у тех лежат на караулах кафтаны многие дни… А им, ученикам, многим кафтанов делать нечем, разве милостью государевой будут им сделаны из казны».
Закон остался в силе: ходить в русской одежде «навигаторам» по Москве позволено не было, но наиболее бедным – в число их попал и Егорка Марков – сшили форменную одежду на казенный счет.Какой был переполох в домах Марковых и Ракитиных, когда Егорка явился из школы в новом кафтанчике, панталонах и треуголке!Бабка Ульяна заголосила:– Батюшки! Обасурманили парня! Совсем обасурманили! Говорила, не отдавать его в школу эту проклятую!..– Перестань, соседка, выть, как над покойником! – вмешался Семен. – Погляди, какой у тебя внук-то стал красавец!Егорка молодцевато повертывался в ловко сидевшем кафтанчике, обшитом серебряным позументом. Треуголка была лихо сдвинута набок, из-под нее выглядывало сухощавое лицо мальчика, разгоревшееся от радости.Учение Егора Маркова подвигалось быстро. Склады он проходил недолго; мальчик ночи напролет просиживал за книгой, стараясь понять, как получаются из букв слова, и через три недели стал читать так бегло, что поразил учителя Федора Ивановича.– Вот, – говорил учитель, колотя нерадивых учеников линейкой по пальцам, – вот, смотрите и поучайтесь, сколь великие успехи любовью к книжному учению и тщанием достигаются!.. – и показывал на Егора. Глава IX. Ванюшка Ракитин Первые две-три недели после поступления Егорки в школу жизнь Ванюшки Ракитина шла прежним чередом. Те же забавы, та же война на пустыре между «своими» и «немцами». Ванюшка даже повысился в чине: вместо Егорки он стал предводителем армии «своих» и получил от приятеля его знаменитый арбалет, пуля которого ранила Кирюшку Воскресенского. У «немцев» тоже появился новый командир, заменивший поповича.Ни Егорке, ни Кирюшке уже не было времени водиться со старыми соратниками: они почти весь день проводили в школе, а по вечерам готовили уроки. И Ванюшка заскучал.Книжное учение, которое раньше представлялось Ванюшке недосягаемым, теперь оказалось делом близким, доступным и привлекательным, если не считать неизбежных порок.Мальчик начал все чаще приставать к отцу:– Тятька, хочу учиться!Сапожник, как всегда, отвечал прибаутками:– Кому ученье, а кому мученье!– Тятька, отдай меня в школу!– Наука хороша, да в кармане ни гроша!Ванюшка уходил со слезами.Время шло, подходила зима, и Егоркины успехи в ученье все больше волновали горячего, нетерпеливого Ванюшку Ракитина. Каждый пропущенный день казался ему непоправимой потерей. Ванюшка беспрестанно приставал к отцу с просьбой отдать его в Навигацкую школу и наконец окончательно взбунтовался. Он не стал ни работать, ни есть, ни пить, лег в доме на большой сундук у порога с таким видом, будто собрался помирать, и на все вопросы и шутки отца отвечал молчанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17