Седобородые деды вспоминали 1500-й год.
– Начиналось так же, – говорили они. – Старик сердился, пыхтел, дымил, а потом начал плеваться лавой, сжег Сан-Джузеппе Везувиано и тысячи садов. Тогда лава двигалась на восток, но что помешает ей пробить кратер на севере и хлынуть на Нолу или же наоборот, прорваться к югу, на Торре-Аннунциату?..
В церквах служили молебны патрону[3] Неаполя, святому Дженнаро. Верующие просили покровителя походатайствовать перед Богом, чтобы тот укротил ярость подземных сил.
Страх владел сердцами. И днем и в ночное время люди выходили из домов посмотреть, нет ли признаков близкого извержения.
И в такое грозное время этот сумасшедший Фелипе Бруно предложил Луису Ромеро:
– Поднимешься ночью к кратеру Везувия?
– А ты? – ответил вопросом Луис.
– Я поднимусь!
Враждующие команды стояли одна против другой с атаманами впереди. Луис Ромеро, высокий, с длинным смуглым лицом и крючковатым носом, с острым выдающимся подбородком, напряженно думал. Мальчик верил, что нечистые духи поднимаются из ада через кратер Везувия. Взобраться на вулкан ночью, когда адские силы особенно могущественны, когда от них не отобьешься ни молитвами, ни заклинаниями… Но отказаться ему, испанцу, представителю гордой расы победителей?..
И Луис, дрожа от страха и ярости, глухо вымолвил:
– Принимаю вызов!
Бросили жребий. Идти первому выпало Фелипе.
Перед закрытием городских ворот сторонники Ромеро, выбравшись из домов под благовидными предлогами или удрав тайком, двинулись к Сан-Джованни ди Ческо. У подножия Чикалы их дожидалось воинство Фелипе. Взволнованные ребята смешались в одну толпу и вполголоса разговаривали об удивительном поединке Фелипе Бруно и Луиса Ромеро.
После долгого пути черным провалом встало впереди ущелье. В его темноту и прохладу спускались гуськом, старшие поддерживали и ободряли младших. Однако, когда выбрались наверх и зарево недалекого вулкана осветило мальчишек, оказалось, что многие, воспользовавшись мраком, отстали и теперь, конечно, улепетывают домой.
Отсюда Фелипе должен был подниматься один. И тут Луис Ромеро нанес ему давно подготовленный удар.
– А как ты докажешь, что действительно побывал у кратера? – спросил испанец. – Можно посидеть в укромном местечке, а потом хвастаться подвигом!
Вопрос не застал Фелипе врасплох.
– Месяц назад, – сказал Бруно, – мы схоронили на гребне кратера голубка и поставили на его могилке крест.
– Правда, правда, – зашумели ребячьи голоса.
– Я принесу этот крест.
Луис мрачно кивнул головой, и фигурка Фелипе исчезла в лабиринте камней.
Оставив товарищей, маленький смельчак преодолел большую часть пути, но самое трудное оставалось впереди.
Обжигаемый горячим пеплом, с трудом дыша воздухом, отравленным серными испарениями, Фелипе карабкался по склону. Вдруг он отпрянул: дорогу преградил поток лавы. Густая расплавленная масса темно-вишневого цвета, похожая на раскаленное железо и почти такая же плотная, ползла с горы, и от нее веяло нестерпимым жаром. Ширина потока достигала двадцати шагов, и перепрыгнуть через него было невозможно. Оставалось одно: успеть обогнуть огненную реку, благо она спускалась медленно. И Фелипе, проваливаясь в горячие сугробы, скользя, падая и поднимаясь, понесся вниз по берегу лавового потока. Мальчику удалось опередить его. Не задумываясь, удастся ли возвратиться, он повернулся и двинулся к близкой уже вершине.
И вот Фелипе на краю кратера. В огромном жерле клокотала, поднималась огромными пузырями и опадала лава, озаряя ночь зловещим светом.
Мальчик пошел по гребню. А вдруг крест исчез, сожженный извержением! Нет, он здесь, он еще цел, но Фелипе побоялся протянуть к нему руку. Казалось, крест изваян из раскаленного железа, такой красный свет излучали его перекладины. И вдруг мальчик догадался, что дерево освещено багровыми отблесками кипящей лавы. Фелипе хотел выдернуть крест, но лукаво улыбнулся и отломил перекладину. Он с невольным страхом посмотрел на бушующую огненную поверхность, по которой, как молнии, пробегали ослепительно сверкавшие белые полосы.
«Не дай бог упасть в это пекло», – подумал мальчик.
Фелипе постоял несколько мгновений и направился в обратный путь.
Дорога вниз оказалась намного труднее подъема. Неудержимая сила влекла мальчугана под гору, угрожая превратить его спуск в бешеный бег, где каждая встречная рытвина могла принести гибель.
Фелипе спускался осторожно, изо всех сил откидываясь назад, огибая скалы, перескакивая через расщелины. Но вот поток лавы, с которым уже встречался Фелипе, снова появился на его пути. Огненная река ушла далеко, выпустив заливы, разделившись на рукава.
Мальчик видел начало потока, которое ползло вниз, подталкиваемое его исполинской огненной массой, но дорогу пересек новый лавовый поток. Он впадал в главную реку откуда-то сбоку, и ширина его была не меньше шести шагов. Такое расстояние Фелипе перепрыгнуть не мог.
Смертельная опасность угрожала мальчику, зажатому на полуострове между двух раскаленных лавовых рек, которые вот-вот могли слиться. Опаляемый горячим пеплом, задыхающийся от серных паров, Фелипе осмотрелся в поисках камня, который можно было бы бросить на середину потока, как спасительный островок. Но вокруг виднелись скалы или слишком мелкие обломки, которые не могли послужить опорой при прыжке. Бежали быстротечные минуты, и у Фелипе оставалось все меньше и меньше надежды на спасение.

Глава вторая
Отцы и сыновья

Мальчиков томила тревога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15