– Запор, — констатировал Власов и вновь замолчал, закрыв глаза.
Пауза затянулась сверх всякой меры и приличия.
«Заснул он, что ли? Специально жилы тянет, псина», — подумал Белов и громко, отрывисто кашлянул.
Власов вздрогнул и резко открыл глаза.
В глазах был испуг: видно, он действительно увлекся своей ролью и закимарил хоть и сидя, но вполне.
– Так по какому поводу вы меня повесткой-то хотели вызвать? — спросил Белов.
– Нет-нет, лучше вы начните, с чем пришли. У нас-то пустяки: глядишь, и тема отпадет сама собой. Я вас слушаю.
– Я вам вчера не успел досказать этот эпизод.
– А, в поезде?
– Да, в поезде. А как вы догадались?
– Очень просто: вы же его вчера мне как раз и недосказали. Логика, ничего больше.
– Ну вот, а сегодня я решил досказать. Мне кажется, что окончание этой истории играет самую существенную роль в деле исчезновения, так сказать. — Белов запнулся слегка. — Вы только выслушайте меня до конца и внимательно, и главное, будьте любезны, не сочтите меня за ненормального.
– Побойтесь бога! Какой же из вас ненормальный! Хе-хе! На это вы и не рассчитывайте: на психа скосить. У меня, скажу вам более, принцип: лучше психа засадить в качестве нормального, чем нормального — освободить.
– Простите, не понял вас? — удивился Белов.
– Да я и сам себя не очень понял, — немного смутился Власов. — А, вот что: я хотел сказать, что ни за что вас за ненормального не сочту. Что бы вы мне тут ни наплели, как бы ни крутились-колотились. Вот! Это будьте спокойны. Наоборот, я искренне считаю, что вы — уникум! — Власов поморщился, пошевелив пальцами забинтованной правой руки.
– Ну, хорошо. — Белов задумался, не зная, с чего начать.
Власов полистал бумажки, ища последний лист. Было заметно, что и сам он не очень хорошо помнит, на каком месте вчера остановился Белов.
– А, вот, нашел! Вы остановились на том, что пропавший Тренихин послал этого волшебного сцепщика к проводницам за новой выпивкой. Ну-с, что же случилось дальше?

* * *
– Во! — сцепщик вернулся в купе с двумя бутылками водки и газетным кульком, содержащим три помидора, три огурца и шмат сала. Поставив водку на стол и разложив рядом закуску, он извлек из карманов три чайных стакана:
– Живем!
– Показал бы еще какой фокус, что ли, — попросил Борис, разливая.
– М-м-м… — согласно мумукнул сцепщик. — Бона, смотри на закуску. Внимательно смотри, безотрывно. Ша! Теперь, мужики, полная тишина!
Дождавшись тишины, сцепщик чмокнул и, сосредоточившись, вперился в закусь. Взгляд его остекленел, на лбу вдруг выступили жилы от напряжения…
Медленно, неохотно, словно с трудом подчиняясь ему, с какой-то заметной на глаз нерасторопностью, помидоры и огурцы начали разваливаться на части — один за другим, по очереди — сами собой, будто нарезанные невидимыми ножами. Забавно, что все развалились на три равные дольки.
– Во, филиппинская медицина какая, — на троих, а? — восхитился Борька. — Ну, а сальце — смогешь?
– Сало сложнее, — ответил мужик, оттерев со лба очередную партию крупнозернистого пота. — Сало и ножом резать тоже тяжелей, чем помидоры. Да и форма не та у меня пока — после вчерашнего-то. Сейчас, не спеши. Не спеши. Вдоль или поперек его распустить, как желаешь?
– Ну, разумеется, желаю поперек, — тут же скомандовал Борис. — Вон мясные прослойки-то какие. Не разжуешь. Поперек волокон и потоньше, будь добр.
– Сделаем, — согласился сцепщик.
…Все втроем глядели как зачарованные на шмат сала, начавший вдруг отделять от себя аккуратные тончайшие ломтики, отслаивающиеся один за другим и раскладывающиеся веером на мятой газете безо всякого физического вмешательства.
– Слушай, как ты это делаешь? Чем?
– Я и сам не знаю, — честно признался мужик. — Чувствую только — могу! Ну, вот он, — сцепщик кивнул на Белова, совершенно ошалевшего, лихорадочно пытающегося понять, что на его глазах происходит. Фокус? Прелюдия к мошенничеству? — Вот как он, друг твой, думает, соображает? Чем?
– Белов соображает головой, — уверенно отреагировал Тренихин. — И больше ничем.
– Ага, — согласился мужик. — Вот ты, кстати, сечешь, что не только головой думать можно. Ты это чувствуешь.
– Да я это просто так ляпнул, не думая, — признался Борис.
– Не думая головой! — заметил сцепщик многозначительно.
– Головой не думая! — подхватил Белов, как попугай, лишь бы не молчать только.
Ему стало вдруг жутко до беспамятства. Непонятно откуда в подсознании всплыло паническое ожидание катастрофы. Что-то грозное быстро прошелестело где-то там, внутри, всколыхнув все слои интуиции и суеверных предчувствий.
– Ну, будем! — приподнял стакан сцепщик.
– Я потерял, кстати, мысль, — сказал Белов, изо всех сил стараясь скрыть этот внезапно обуявший его животный страх. — Кто помнит, о чем мы говорили только что?
– Мы говорили о том, как я это делаю, — незамедлительно отреагировал сцепщик. — А я сказал, что не знаю как, так же как ты не знаешь, как ты сам думаешь или, допустим, чем ты вот сейчас выпить хочешь? А ведь хочешь?
– Хочу, — согласился Белов, чувствуя, что стакан в его руке просто играет от нервной дрожи, охватившей все тело.
– А чем хочешь — ты и сам не знаешь! Ну! — он опрокинул стакан так заразительно, что оба художника, как под гипнозом, синхронно сделали то же самое.
– Ты с детства все это умеешь? — спросил Борис и, взяв со стола кусочек сала, мельком осмотрел срез, невыразительно хмыкнул и закусил.
– Нет. Это лет двадцать как на меня нашло.
– Как? Расскажи, если время есть и не жалко.
– Секрета нет. Я тогда работал в леспромхозе на Севере, на воркутинской ветке, недоезжая одного перегона до Инты.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20