Незачем плодить сенсации, которые на поверку окажутся дутыми… Следующий вопрос, пожалуйста!
– Опять «Телеслужба информации», если коллеги не возражают! Есть ли данные о том, сколько задержано жителей южных регионов страны – чеченцев, азербайджанцев… и прочих? Не секрет, что Юго-Восточный рынок имел в городе репутацию «черного».
– Ну, во-первых, мы не позволяем себе подобных эпитетов, – генерал на подобные провокации давно не ловился, – ведь это попахивает разжиганием… Органы внутренних дел не ведут учета преступности по национальному признаку! Однако позволю себе заметить, что среди задержанных велик процент тех, кто нарушает установленные правила регистрации и паспортного режима. В большинстве своем это именно та категория граждан, которая вас интересует.
– «Радио-сити», Максим Полунин… сколько народу пострадало при захвате рынка? Я имею в виду случайных посетителей, ведь не одни же преступники там в тот момент находились.
– Мы старались действовать по возможности корректно, принимая все меры к обеспечению безопасности граждан! – достаточно нервно отреагировал начальник главка. – Во всяком случае, жалоб и заявлений на противоправные действия бойцов специальных подразделений и Отряда милиции особого назначения не поступало.
– По каждому факту станем разбираться индивидуально, – не совсем в унисон с соседом продолжил загорелый господин, – потому что неизвестно, случайный это посетитель или активный участник преступной группы… Кроме того, некоторые используют факт своей госпитализации и не ясно каким образом полученных травм для того, чтобы избежать ответственности.
Великан-спецназовец одобрительно хрюкнул…
– Ты куда сейчас, Саныч? – поинтересовался фоторепортер, выруливая от стоянки. Чаще всего редакционной машиной пользовался сам Виноградов, но сегодня ребятам предстояло еще готовить материал к сдаче в номер. А он мог отправляться домой.
– Водки выпью. А то как-то муторно.
– Хоро-ошее дело…
Мимо пронесся микроавтобус телевизионщиков – у них времени вообще оставалось в обрез, придется выпихивать в эфир нечто сырое и невразумительное.
– И погода – дерьмо! – То, что пресс-конференция была под стать погоде, даже не требовало обсуждения. Все трое знали друг друга не первый месяц и умели делать криминальные репортажи даже из метеорологической сводки.
– Дурят нашего брата… Только я пока не понял, на какую тему, – тряхнул намокшей по пути от рынка шевелюрой Василий.
– Ладно, сляпайте пока, что сможете. – Владимиру Александровичу требовалось время, чтобы навести справки. – А завтра прокатимся по «скорой помощи» и больницам, пошепчемся… Из милицейских кое с кем потолкуем, куда задержанных доставляли, потом придется старыми связями потрясти, подергать ребятишек из СОБРа. Короче, разберемся! Время есть.
Но в этот миг ожил пристегнутый к ремешку пейджер. Кто-то настойчиво домогался майора Виноградова.
– Ох, не было печали… – Прочитав выползающую на дисплей условную фразу, он понял, что дома окажется не скоро. – Ребята, бросьте меня у метро, там – за поворотом!
– До завтра, Саныч! Может, довезти?
– Нет, мне близко. Завтра поговорим.
Но ни на следующий день, ни потом побеседовать им не пришлось. В трех кварталах от Большого дома старенький редакционный «жигуленок» с лета врезался в замерший на перекрестке панелевоз.
Оба – и пассажир, и водитель – скончались в больнице. Говорят, подвела мокрая мостовая – столкновения можно было бы избежать, сиди за рулем кто-нибудь поопытнее…
Впрочем, в день похорон Владимир Александрович еще был в городе. После кладбища даже успел на поминки – правда, не до конца, потому что пора было ехать в аэропорт.
Глава вторая
НЬЮ-ЙОРК СИТИ
Если мы идем к цивилизованному миру, то
когда-нибудь придем и к западной практике,
при которой крупные и мелкие предприниматели
предпочитают сотрудничать с полицией,
а не с криминальными структурами.
Это произойдет и у нас – в будущем.
А пока мы существуем в мире диком…
А. Константинов
– Вот, собственно, мы и на Бродвее…
Готовый к очередному шквалу впечатлений, Владимир Александрович усиленно завертел головой – и тут же столкнулся со встречным прохожим. Пришлось торопливо, но вежливо извиняться.
– Слушай, я все никак понять не могу – когда надо говорить «экскъюз ми», а когда «сорри»… – потирая ушибленное плечо, догнал Виноградов спутника. – Нам что-то в школе пытались втолковать, но не очень внятно.
– Элементарно, товарищ майор! – ухмыльнулся тот. – Если ты уже сделал гадость, скажи «аи эм сорри», а когда еще только готовишься – наоборот. Например, в сабвее протискиваешься к выходу – что будешь кричать?
– Экскъюз ми?
– Правильно! А вот если все-таки кому-то ногу отдавил, то сообщи, что очень сожалеешь…
– Спасибо, теперь, кажется, запомню. – Очередной урок практического языкознания подошел к концу. Можно было заняться осмотром достопримечательностей.
Неизвестно почему – то ли из-за того, что вышли они на самую знаменитую улицу Нью-Йорка не в самом выигрышном месте, то ли из-за дождя, – но какого-то особенного трепета Бродвей у Владимира Александровича не вызвал.
Небоскребы, конечно… магазины… Но Пятая, например, по которой прошлым вечером прокатил его Рэмбо, выглядела куда шикарнее. Да и Мэдисон-авеню – тоже! Только значительно позже, навсегда покидая Америку, начал он понимать бестолковую прелесть вечерней толпы у театров, нескончаемого потока плывущих, как рыбы на нерест, машин, и даже уличные приставалы казались всего-навсего персонажами очередного веселого мюзикла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70