Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди Пертинакса, когда он
бежал гулкой галереей к покоям царицы. Он бежал, удивляясь собственному
волнению, не понимая, отчего так близко к сердцу он принял судьбу этой
несчастной женщины, отчего замирает его душа при одной только мысли о
ней?..
Действительно, Клеопатра очень красива, но разве мало красивых девушек он
встречал в Риме, Греции, да и здесь, в Александрии? Но это
головокружительное чувство охватывает его впервые, чувство, когда хочется
петь, совершать сумасбродства, броситься ради этой женщины в яростную битву
и доказать всему миру, что только он может быть .^ее защитником! Юноше
трудно было разобраться в этих новых и таких странных переживаниях,
нахлынувших на него с той минуты, когда черные глаза взглянули на него из
душной полутьмы царского паланкина...
В коридоре, пересекавшем, галерею, кипел бой: несколько римлян сдерживали
натиск двух десятков черных рабов, вооруженных дубинками и кольями.
Пертинакс с первого взгляда на этих недостойных слуг, осмелившихся поднять
руку на свою прекрасную госпожу, проникся к ним ненавистью. Он выхватил из
рук раба, корчившегося на полу в смертельной агонии, какой - то
металлический брус и, размахивая им, как дубинкой, врезался в толпу
мятежников.
Его атака была яростной, молчаливой и сокрушительной, как ураган. Уже
через минуту несколько бунтовщиков с раскроенными черепами лежали у его
ног, а остальные, услышав их предсмертные вопли, решили сгоряча, что им в
тыл ударил целый отряд стражников. Храбрые только при ощутительном
численном перевесе над врагом, они, при первых же признаках превосходства
противника, показали свою трусость и бросились наутек.
Из римлян, с которыми они сражались, уцелело только двое, да и те были
страшно ранены и сжимали мечи из последних сил. Оба они изумленно
уставились на Пертинакса, видимо не понимая, как этот молодой, вооруженный
дубинкой человек смог обратить в бегство озверевшую толпу смутьянов.
- Они трусы, - тяжело, переводя дыхание, сказал Пертинакс в ответ на
слова благодарности. - Выступить против своей повелительницы в самую
трудную для нее минуту, когда ее жизнь и судьба страны висит на волоске -
это, помоему, предел подлости!
- Вы правы, - утирая кровь, сказал один из воинов. - Не знаю, чем мы
сможем отблагодарить вас. Вы спасли нам жизнь... Я ни разу не видел вас во
дворце, но думаю, что вы римлянин, ибо только для уроженца Вечного города
священны такие понятия, как Честь и Верность.
- Эти понятия святы для любого, рожденного в пределах Ойкумены, - ответил
Пертинакс. - Я не римлянин и не житель Александрии. А пришел я сюда, чтобы
выполнить свое обещание защитить царицу в минуту опасности. И я скорее
умру, чем нарушу свой обет!
- Храни тебя всемогущий Юпитер, - пораженные его словами, пробормотали
римляне.
Пертинакс выхватил из рук одного из убитых окровавленный меч, который был
длиннее и больше остальных. Он как раз пришелся к руке молодого британца.
Пертинакс, приноравливаясь к нему. несколько раз взмахнул им, со свистом
разрубив воздух.
- Именно это мне и нужно! - крикнул юноша и, кивнув на прощание
стражникам, бросился по галерее к покоям царицы.
В знакомом ему зале перед массивными мраморными дверьми, где еще полтора
часа назад сидел коварный евнух, бесновалась теперь большая толпа
бунтовщиков, и впереди всех - Гиг с кольцом в носу.
- Бейте в дверь! Бейте! - вопил, предвкушая обладание царицей, похотливый
раб. - Она уже трещит! Еще немного - и мы сорвем ее с петель!.. А за дверью
- молодые служанки в золотых браслетах и бриллиантовых ожерельях, и подлая
потаскуха Клеопатра с ними! Это за ее голову Октавиан обещал нам свободу!..
Ну же! Ударим еще раз!..
- Стойте! - закричал Пертинакс, вклиниваясь в толпу. - пока вы тут
возитесь с дверьми, солдаты Антония выносят из потайной комнаты сундуки с
несметными сокровищами, накопленными египетскими царями за сотни лет!
- Кто ты такой? - прорычал Гиг, чрезвычайно недовольный тем, что
большинство его сотоварищей, бросило взламывать двери и обернулось к
незнакомцу. - Что - то я тебя раньше не видел во дворце! Уж не переодетый
ли это римлянин, старающийся оттянуть время, пока к Клеопатре не подоспеет
помощь?
- А что, может, и так! - закричали его напарники.
Пертинакса взяли в тесное кольцо; несколько мечей уперлось ему в грудь.
- Сундуки в нескольких шагах отсюда, при них всего несколько стражников,
мы их можем взять голыми руками! - надрывался Пертинакс, и вид у него был
такой возбужденный, глаза горели такой искренностью, что большинство
мятежников поверило ему.
- Веди нас туда! - закричали со всех сторон. - Но если ты солгал - от
тебя живого места не останется!..
- Не ходите, вас заманивают в ловушку! - ревел Гиг, в бессильной злобе
потрясая мечом. - Вернитесь, олухи, дверь уже почти разбита, цель близка!
- Груды золотых монет и бриллиантовых ожерелий! - перекрикивая его голос,
кричал Пертинакс. - Такого случая больше не представится! Возьмем золото и
унесем ноги из дворца! Пускай Антоний с Октавианомсами разбираются друг с
другом, а для нас важнее - деньги!
- Он прав! Веди нас, парень! Где сундуки?
И почти вся орава, штурмовавшая двери царских покоев, ринулась за
Пертинаксом, которого двое могучих детин крепко держали под руки. Несколько
человек шло впереди британца, и один из них прижимал к его груди меч, чтобы
немедленно заколоть юношу, если на них из засады набросятся стражники.
Горланя и вопя, толпа прошла галереей, затем низким сводчатым коридором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28