..
- Сегодня в храме Сераниса мне было дано странное предсказание... -
помолчав, молвила Клеоватра. - Жрец предрек, что в эту ночь Изида, богиня
любви, прикоснется ко мне своим магическим жезлом; восторг и горе, жизнь и
смерть - все смешается в этом прикосновения...
- А я думаю совсем о другом, царица! - прошептала Хрисида, испуганно
оглядываясь, - Сегодня с утра легионеры, которые охраняли твои покои, куда
- то пропали.. У дверей остался только Тирс, но на этого коварного евнуха
надежды мало... Если во дворце взбунтуются слуги и, в угоду Октавиану,
попытаются захватить тебя...
- То мне не останется ничего другого, как предать себя в руки судьбы, -
закончила за нее Клеопатра. - Сегодня боги уже избавили меня от позора,
послав мне этого юного варвара. Может быть, они и в дальнейшем будут
милостивы ко мне...
- Всюду измена, царица, нам не на кого положиться, - продолжала Хрисида,
- кроме разве что Антония, но он далеко, у Канопских ворот, пытается
организовать оборону города".
- Ты единственвая, Хрисида, на кого я могу положиться в эту трудную
минуту...
- Нет! - горячо воскликнула девушка. - Есть еще Пертинакс! Он любит тебя,
он готов отдать за тебя жизнь... Разве ты не прочла это в его глазах?
Позволь я пошлю за ним. Нам будет намного спокойнее этой ночью, если он
будет нести охрану у дверей твоей опочивальни!
Хрисида вслух высказала то, о чем Клеопатра думала с самого момента
встречи с юным британцем на алексавдрийской улице. Ее глаза загорелись, она
порывисто стиснула плечо служанки.
- Ты права... - прошептала она. - Пошли за ним Аретею... Но сначала подай
мне каласирис: Антоний обещал явиться к этому часу, а я еще не одета...
В эти минуты у дверей алебастрового зала стояли двое: широкозадый евнух
Тирс, приставленный Антовием прислуживать царице, а заодно и шпионить за
ней, и громадный дворцовый раб, негр Гиг.
Полуголый, лоснящийся от пота африканец с кольцом в носу жадно прильнул
глазом к щели в дверях и неотрываясь разглядывал купающуюся обнаженную
Клеопатру. По временам он восторженно причмокивал толстыми губами и
испускал сладострастные стоны.
- Вот это женщина! - приговаривал он, в то время как старый евнух
пробовал на зуб золотой денарий - плату, выданную ему Гигом за возможность
украдкой любоваться на голую царицу. - Кажется, полжизни отдал бы за то,
чтоб сжать это тело в объятиях...
- Бабенка не про твою честь. - в угрюмой насмешке осклабился евнух. - Иди
обнимай грязных потаскух в портовых тавернах.
Гиг ничего не ответил, он бурно дышал, не отрывался от щели и чесал
пятерней пониже своего толстого волосатого живота.
- Ну все, хватит! - сказал наконец евнух. - Сейчас царица направится в
апартаменты Антония, и если тебя увидят здесь, то не избежать тебе кандалов
и карцера. Ну, пошел отсюда, черномазый!
- Еще минуту.Тирс, еще одну минуту!..
- Ни минуты больше. Пошел, говорят тебе, иначе я кликну стражу!
Гиг, не поворачивая головы, вынул из - за пояса еще один золотой. Евнух
ловко его схватил и тотчас попробовал на зуб.
- И все же поторапливайся, - сказал он беспокойно. - Солдаты, посланные
Антонием для сопровождения царицы, могут появиться здесь в любую минуту...
Да я уже, кажется, слышу шаги...
- Кончаю... - застонал Гиг. - А - а - а... Что за женщина! Если бы хоть
одна из моих шлюх была хоть отдаленно похожа на нее!..
- Прочь отсюда, раб! - взвизгнул Тирс, тревожно сверкнув глазами. - Сюда
идет стража!
Он дал пинок отскочившему Гиту и, схватив - копье, вытянулся у дверей
алебастрового зала. Едва сластолюбец скрылся за портьерой, как из конца
коридора послышался топот нескольких десятков тяжелых шагов и в прихожей
появился.отряд дворцовых гвардейцев. Это были римляне, ветераны Антония. На
их круглых щитах было выбито имя Клеопатры, а их бронзовые доспехи украшал
рельефный профиль царицы.
- Антоний ожидает повелительницу в зале Юпитера, - торжественно возгласил
центурион - старый галл по имени Бренн. - Coблaгoвoлит ли oнa выйти?
- Думаю, что да, - с льстивым поклолом отвечал евнух. - Я доложу
государыне...
И, приоткрыв дверь, он проскользнул в алебастровый зал.
Клеопатра закончила одеваться. В последние месяцы, когда стража в тревоге
ожидала развязки войны между Антонием и Октавианом, царица, к всеобщему
удивлению, ударилась в почитание старых египетских святынь. Она начала во
всем подражать женам древних фараонов, даже в одежде. Греческая туника и
стола были оставлены ею, парадной одеждой Клеопатры сделался каласирис -
тесно облегающий вязаный "футляр", обрисовывающий фигуру и настолько узкий,
что ходить в нем можно было только мелкими шагами. Поверх белоснежного
каласириса она надела такой же белоснежный жилет, оставлявший открытой
грудь. Жилет был усыпан драгоценностями, а на грудр широким воротником
сверкали два десятка изумрудных и берилловых бус, добытых Клеопатрой в
гробницах древних фараонов. Убранство довершал пышный черный парик,
геометрически обрамлявший прекрасное лицо с правильными греческими чертами.
Дугообразные брови и длинные загнутые ресницы глаз были подкрашены тушью,
рот алел мягким кармином.
Когда Клеопатра вышла из зала, легионеры склонились перед ней - не
столько из почтительности, сколько пораженные ее необычайной красотой.-
За царицей шла Хрисида, обмахивая ее страусовым опахалом. Далее следовали
другие девушки. Маленькая процессия, окруженная воинами, направилась по
гулким переходам полупустого темнеющего дворца.
Выходя из алебастрового зала, Клеопатра успела заметить под тяжелой
парчовой портьерой у стены чьи - то босые черные ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28