Сама идея совместной работы трех специалистов была настолько нова в медицинских кругах, что наше начинание было принято не очень-то приветливо. Среди докторов, слышащих о нашей работе, поднялась волна протеста. Один из них даже доложил о нас в этический комитет местного отделения Британской Ассоциации Медиков. Мы подверглись проверке, но в итоге решение было принято в нашу пользу.
Теперь я полностью смог сконцентрироваться на своей специальности, продолжая применять свои теории к пациенткам, предпочитающих мои методы и по их словам, и по моим наблюдениям. Я помню, как принимал роды у одной девятнадцатилетней девушки. Перед началом второго периода она заверила меня, что все идет отлично. Девушка умела управлять собой и потугами, и все шло исключительно хорошо, пока в комнату на цыпочках не вошла ее мать. С выражением ужаса на лице она подошла к кровати и взяла дочь за руку. После прекращения очередной схватки, мать уронила слезу и прошептала: «Милая, если бы я только могла взять часть твоей боли!» К счастью, моя пациентка в этот момент переключилась на меня, поэтому она только улыбнулась матери и сказала: "Да, я знаю, тебе очень тяжело на это смотреть. Пожалуйста, иди, мама. Я добавил сценическим шепотом: «Пожалуйста, уходите».
Никогда не забуду мученического выражения лица другой девятнадцатилетней девушки. На этот раз роды вел не я, меня попросили помочь. Роды шли медленно. Свекровь роженицы – неподражаемый образец того, как не надо вести себя при родах – бросилась мне навстречу и распахнула дверцу машины еще до того, как водитель успел привстать с места. Она тянула меня за руку и кричала: «Быстрее, быстрее. Они убьют мою невестку. Спасите ее, спасите ее!» Я постарался охладить ее пыл, посмотрев на нее с улыбкой: «Спасти от кого?»
Наверху царили страдания и неразбериха. Молодая женщина, раздетая ниже пояса, кусала полотенце, запиханное ей в рот. Когда я вошел, полотенце убрали, она вскинула мне навстречу усталую руку и прохрипела: «Ради Бога, дайте мне покоя!»
В ее родах все было нормально, кроме того, как они принимались. Каждая схватка являлась сигналом для громких выкриков, типа: «Напрягись!» «Давай!» «Держись!» Надавливание на живот чередовалось с приподниманием ягодиц, чтобы посмотреть, не появился ли ребенок. Сестра, доктор и даже свекровь смотрели на безобидный вход во влагалище с мучительным нетерпением. Но шейка матки еще недостаточно расширилась. Я выдвинул предположение, что они все устали и предложил им попить внизу чай, а мне и пациентке принести по чашечке некрепкого и теплого напитка наверх. Через час появился здоровый малыш. Несколько глотков эфира в самое трудное мгновение (молодая женщина была очень сильно возбуждена), и вновь воцарилось спокойствие. Жалобная просьба девушки, замученной суматохой: «Ради Бога, дайте мне покоя!» запала мне в душу, так же как и незабываемое впечатление от могущества спокойствия и уверенности.
Еще задолго до этого для меня стало очевидным, что первое, с чем надо бороться, чтобы избежать боли, – это напряжение. В мозгу уже созрел афоризм: «Напряженная женщина – напряженная матка». Всем акушерам хорошо известны последствия напряженной матки: боль, сопротивление, бесчисленные осложнения затяжных родов и, не исключено, оперативный финал. Я был уверен, что причиной напряжения является страх. Возвращение чувства уверенности позволяло юным женщинам ослабить напряжение в степени, достаточной для того, чтобы родить здорового ребенка за довольно короткий промежуток времени.
Так как мысль о том, что роды обязательно должны быть болезненными, распространялась из многих источников, и некоторые из них были весьма высокопоставленными, общество, наверняка сильно встревожилось бы, подвергнись эти источники хоть малейшим нападкам! Я понимал это, но никак не мог согласиться с тем, что женщины по-прежнему будут страдать от боли, которую реально преодолеть. Также я понимал: трудно будет убедить людей, что Библия и Молитвенник неправильно трактуют сказанное первоначально! Молитвенник не подвергался исправлениям с 1662 года. В нем есть служба, известная как «Очистительная молитва рожающей женщины». Нижеследующее взято из молитвенника моей бабушки, которой эта служба читалась не единожды.
"Поскольку Господу всемогущему в доброте своей было угодно дать тебе благополучное разрешение от бремени твоего и спасти тебя от великих страданий родов, ты должна за это нижайше поблагодарить Господа и сказать: "Смерть распростерла надо мной свои объятия, и адские боли охватили меня. В беде и тяжести оказалась я, но воззвала к имени Божьему… Я страдала, а Он помог мне… Он спас мою душу от смерти.
О, Господь Всемогущий, я приношу Тебе свою низменную благодарность за то, что ты удостоил меня, рабу Твою, избавлением от боли великой, от смертоносной опасности родов."
Таким образом, я пришел к выводу, что ничего хорошего не будет в том, если я буду потрясать своей теорией перед лицом своих современников, пытаясь убедить их в том, что все величайшие акушеры ошибались, что ни под каким предлогом нельзя им верить. Это походило бы на то, если бы боец в легком весе атаковал на ринге не одного, а дюжину профессионалов тяжелой весовой категории.
Было непонятно, что делать. С другой стороны, должен признаться, я глубоко верил в свою теорию, и это, вкупе с толикой упрямства, из-за которой жителей Норфолка всегда считали неповторимыми чудаками, заставило меня без колебаний двинуться дальше. Помимо стремления успокоить женщин во время родов, я начал обучать их правильному поведению еще во время беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117