– Ни дать ни взять – форменный денди! – проворчал Джонас, наряженный в клетчатую рубашку и ботиночный шнурок вместо галстука.
Доркас маршировала вокруг стола.
– Ненаглядные вы мои! На всю жизнь запомню этот прощальный час!
– Не надо! – пискнула я, едва не добавив: «Не уезжайте!»
Я же взрослая, замужняя женщина. Разве вправе я портить удовольствие путешественникам? И отодвигать Бена на второй план? А вот и он, легок на помине… Что это он там несет? Ага, индейка, украшенная остролистом! Все дружно проорали «ура!» – все, кроме меня. Джонас старательно заправил салфетку за воротник, Доркас подвинулась, чтобы дать место Фредди.
Кузен качнулся на стуле и прошипел:
– Ты сегодня очень красивая, Элли.
– Да? Спасибо…
Вот не ожидала. Джонас и Доркас звучно клацнули ложками.
– Хотя на шее еще остались следы от клыков вампира… Извини, – Фредди отпрянул от меня вместе со стулом, чтобы я его не достала. – Но иногда мне не хватает прежней Элли. Мне жаль ее, – траурно провозгласил он. – Худышка одолела Толстушку!
Ну что за идиот этот Фредди! Неужто не понимает, что призрак Толстухи Элли все еще бродит за мной по пятам? Я взяла у Бена блюдо с овощным гарниром и посмотрела любимому в глаза.
– А мы вовсе по ней не скучаем, правда, дорогой?
– Правда.
– Но мы будем очень скучать по нашим ненаглядным Доркас и Джонасу. – Я подняла бокал. – Возвращайтесь поскорее!
Перед моим взором все расплывалось, и мне показалось, что у моих отважных путешественников глаза тоже на мокром месте.

* * *

Добродетель сама себе награда. Лежа на серебристо-серых простынях, я чувствовала, как меня ласкают ночной ветерок и руки Бена, и радовалась, что не уступила петрушке в масле и бисквитам с шерри. Интересно, можно обезжирить брюссельскую капусту? Фазаны на обоях затрепетали, когда я почувствовала колючую щеку Бена на моей, его учащенное дыхание и эти удивительные руки… Я блаженно улыбалась, глядя в потолок…
Они поджидали меня во сне. Два гамбургера-гуманоида. Миссис Ширли Шиззи и миссис Амелия Джоппинс. Запихивая меня в холодильник, они вопили:
– Дура, ты его потеряешь! Он сбежит в Чикаго с кем-нибудь посочнее! Вроде меня! – Их огромные кетчупные рты разверзлись в жутких ухмылках.
В холодильнике было темно и холодно. Сердце мое рвалось из груди. Ворочаясь в морозилке, я на собственной шкуре испытала, что такое замкнутые емкости. Бедный Бен, как же ему, наверное, пришлось несладко в ларе с картошкой!
Я проснулась от ужаса. Спальня выглядела пугающе незнакомой, враждебной, холодный лунный свет заливал комнату. Темный продолговатый предмет напротив выглядел слишком громоздким для комода. Я захотела встать и поняла, что уже стою. Хуже того, сжимаю что-то в руке. Нащупала выключатель и в вспышке слепящего света обнаружила, что нахожусь в кухне. И сжимаю в руке бутерброд, странный бутерброд – салат, язык, яйцо и мандарины, перемазанные томатным соусом. Содрогнувшись, я швырнула его в раковину, включила горячую воду и рукояткой деревянной ложки запихнула чудовище в сливное отверстие. Никто, и паче всего Бен, не должен об этом узнать!
Включать свет в холле не было никакой надобности – луна старалась вовсю. У дверей мирно поблескивали доспехами железный Руфус и его безымянный напарник. Я помахала им рукой и в следующий миг замерла. В гостиной у камина маячил мужской силуэт! Я ухватилась за каменную тумбу, едва не свалив египетскую урну. Может, это Джонас решил напоследок взглянуть на портрет Абигайль? На счастье… Или старик уже затосковал по дому. А вдруг они едут в треклятую Америку против своей воли?
Из ложной деликатности, чтобы оставить нас с Беном одних?
Ноги медленно несли меня наверх.
Гардины развевались по всей комнате, когда я скользнула обратно в кровать. Прижимаясь к Бену, я чувствовала себя паразитом, высасывающим тепло. Но что было делать – окно открыто, да и в проклятом холодильнике намерзлась.
На следующий день я, как ни странно, не утопила аэропорт Хитроу в слезах. Доркас же – в голубом пиджаке с эмблемой своей старой школы на лацкане – не на шутку разволновалась. Нет, она не боялась, что самолет рухнет, но ее страшили восемь часов без приседаний и отжиманий.
– Тебе нужна хорошая книга, – решила я.
– Точно, я не прочь развлечься беллетристикой… про девочек-скаутов.
– Отлично! – Бен растворился в толпе и через несколько минут вернулся с книгой, где кровавые буквы расползлись по черной обложке. «Смерть-подружка».
Бен пытался перекричать громкоговоритель, который хрипел, что пассажиров парижского рейса просят пройти к выходу номер восемь.
– Вот, прочти на обороте – про девчушек, как и заказывали. «Хорошенькая хохотушка Сара, впервые оказавшись в летнем лагере, обнаруживает в своем спальном мешке какую-то гадость. Дохлое? – спросите вы. Именно так! Лягушку? Не-е-ет!»
Джонас презрительно чавкнул жвачкой.
– То, что надо! Так, написала Мэри Грифф… – Доркас хлопнула себя книгой по лбу. – Вот склероз! Эта самая Мэри… то есть мистер Эдвин Дигби заходил в Мерлин-корт в день свадьбы через несколько минут после вашего ухода.
– Это такая же честь, как визит Греты Гарбо? – Бен придерживал ногой багаж путешественников, не давая ему упасть.
– Парень был пьян в стельку, – проворчал Джонас. – Я открыл дверь, когда он пытался всунуть свой ключ в замочную скважину.
– Вполне простительная ошибка, – мягко заметил Бен. – Наши усадьбы всего в полумиле друг от друга.
– А с ним была огромная гусыня, похоже, она тоже опрокинула пару стопочек. Я их пригласил войти, но они развернулись и поковыляли прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124