Хасан из Амузги рванул к себе дверь, но она была заперта.
– Открывай! – закричал он.
– Изнутри, наверно, заперся! – проговорил Исмаил.
– Разбуди этого негодяя и вели, чтоб открыл. Только без шума, иначе рассвета ты не увидишь…
Исмаил подошел к двери и стал стучаться, тихо звать Ибрахим-бея. Голос у Исмаила срывался. Турок слишком долго не откликался, и тогда нетерпеливо забарабанил кулаками Хасан из Амузги. Ясное дело, свершилось то, чего он больше всего боялся. «Ну, держитесь, мерзавцы! Не будет вам от меня пощады!» – подумал про себя Хасан, а сердце выстукивало: «Муумина, Муумина!»
За дверью послышалась наконец какая-то возня. Затем кто-то хриплым голосом, вроде бы женским, взмолился:
– Не прикасайся ко мне!
И только после того Ибрахим-бей спросил:
– Кто там?
– Это я, уважаемый Ибрахим-бей, Исмаил…
– Что случилось?
– Дело есть, неотложное. Открой!
– У меня нет ключа, твой слуга запер меня, – сказал Ибрахим-бей. Он тем временем крепко держал девушку, прикрыв ей ладонью рот, чтобы не кричала.
– Надо ломать дверь! – бросил Хасан.
– Дайте-ка я… – Мустафа сын Али-Шейха рванул изо всей силы за ручку, дверь слетела с петель, и они ворвались в комнату.
Увидев в лунном свете неизвестных вооруженных людей, Ибрахим-бей выпустил из рук девушку. Нагая, она бросилась на колени и зарыдала.
– Муумина! – крикнул Хасан из Амузги. Девушка вскочила, отбежала в угол и сжалась в комочек… Он подошел к ней: – Муумина!..
– Звери, звери, звери! Что вам нужно от меня?! – забившись в угол, вскричала девушка.
Это была не Муумина, это не ее голос, и лицо не ее. Тревога Хасана постепенно перешла в удивление, а удивление в недоумение.
– Это не она! – сказал Хасан из Амузги, обернувшись к Исмаилу, который стоял, как неживой, будто потолочная балка упала ему на голову и выбила всякое сознание. – Где Муумина?!
– Так это… же моя дочь?! Зейнаб! – Он кинулся к ней, она вскочила и ударила отца кулачками в грудь.
– Ненавижу тебя! – крикнула Зейнаб и бросилась вон из комнаты. И на миг наступила такая тишина, словно в арык с лягушками бросили камень.
– Ты, ты, мерзавец! – вдруг, очнувшись от оцепенения, взревел Исмаил и с пеной у рта бросился к столь им уважаемому кунаку. – Это же моя дочь, это Зейнаб, моя дочь!
– Откуда я знал! – вырвалось у обалдевшего Ибрахим-бея, который стоя в одном исподнем, в растерянности воздел к небу руки.
– Где Муумина? – грозно подступил Хасан из Амузги к турку, оттолкнув хозяина дома. Его вдруг пронзила мысль: «Неужели они убили ее?»
– Ко мне привели вот эту девушку. Саид Хелли-Пенжи привел. Когда я вошел сюда, она уже сидела на тахте, была ночь, я не разглядел!.. – виновато проговорил турок.
Исмаилу было от чего рвать на себе волосы, ломать пальцы, кататься по полу в отчаянном припадке горя. Такое вовек не забудешь. Он понял наконец, что пригрел у себя на груди змею и она же его ужалила.
– Зарежу! Сдеру шкуру, а кости перемелю и на ветер пущу! – кричал Исмаил в истерике.
Хасан из Амузги долго не мог понять, что же произошло. Только когда Исмаил наконец злорадно прорычал: «Твою Муумину увел Саид Хелли-Пенжи! Он увел ее. Ха-ха-ха!» – только тогда до него дошел смысл всего случившегося, и теперь уже впору было смеяться Хасану из Амузги. Но он тут же заволновался, кто еще знает, как поступит с Мууминой этот Саид Хелли-Пенжи. От него тоже добра не жди.
– Надо торопиться! – сказал Хасан.
А турок тем временем выскочил в окно. Но стрелять ему вслед никто не стал. Не до него было.
– А этого мы возьмем с собой! – кивнул Хасан на Исмаила. – Вставай-ка!
– Не надо, лучше здесь его прикончим! – запротестовал Муртуз-Али.
– Мерзавцы, негодяи! Да чтоб род ваш передох, думаете, я вас боюсь? Все равно умирать, стреляйте! – рванув ворот рубахи, вскочил Исмаил. – Стреляй, Хасан из Амузги, будь проклято твое появление на свет!
– Э, нет! Ты еще, почтенный, скажи мне, где шкатулку спрятал?
– Будьте вы прокляты, не видал я никакой шкатулки…
– Видал, и сейчас же скажешь, где она!
– Неужели Саид Хелли-Пенжи и ее стащил? – неожиданно вырвалась у Исмаила пронзившая его мысль.
– Вот видишь, оказывается, шкатулка у тебя! А ну, быстро, веди туда, где она есть.
Исмаилу больше ничего не оставалось. Он послушно побрел в ту комнату, где его застали ночные гости. Открыв дверцы стенного шкафчика, Исмаил увидел пустую полку.
– Он, он, все… – Исмаил обмяк и рухнул как подкошенный.
Во дворе раздались выстрелы. Хасан из Амузги и его люди выскочили в окно и по заросшей травой тропе, благополучно миновав преграды, скрылись. А в ущелье их ждали кони.
Хасан из Амузги хотел верить в лучшее. Он надеялся, что Саид Хелли-Пенжи сотворил все случившееся с намерением спасти Муумину и этим оправдать себя перед ним, Хасаном, чтобы потом просить его о посредничестве в улаживании отношений с сыновьями Абу-Супьяна. Однако тревога не оставляла его. Что, если этот вероломнейший из людей захватил с собой и шкатулку, и Муумину, которая знает, где находится коран, и постарается выпытать у нее все и сам распорядится тайной. Тогда и нынешнее рискованное предприятие ничуть не приблизит их к цели. Высказать эту свою мысль друзьям Хасан не решился. Он, напротив, стал уверять, что Саид Хелли-Пенжи вот-вот самолично явится к нему.

Как бы не ошибиться

Саид Хелли-Пенжи не ожидал такой удачи. Он уже далеко отъехал от талгинских мест и, слава аллаху, не встретился с сыновьями Абу-Супьяна. «Неужели все позади?» – не верил он себе. И вдруг холодный рассудок перевернул в нем все, о чем он думал: «Зачем мне теперь Хасан из Амузги». Коварная мысль все крепла и крепла в его сумбурной голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71