Мустафа сын Али-Шейха, сыновья Абу-Супьяна, комиссар новых талгинских красных отрядов Умар из Адага и их командир – племянник Исмаила Сулейман Талгинский, а с ними еще две сотни конных бойцов. Вот с какой силой возвращался Муртуз-Али на помощь Хасану из Амузги. При этом ему удалось вовремя подоспеть и предупредить жителей Талгинского хутора, чтобы подались в лес, а оттуда пробивались к Агач-аулу. Обманутый и в этих своих надеждах, генерал Хакки-паша отдал приказ сжечь дотла весь хутор. Аскеры «храбро» совершили сей бесжертвенный подвиг в борьбе с незащищаемыми домами и несколькими отбившимися от хозяев собаками. И довольные тем, что на этом месте теперь уже долго не жить человеку, они попробовали было податься вслед за беглецами, но надвинулись сумерки, и генерал, не решившись на ночь глядя забираться в лес, объявил, что он устал, и велел раскинуть шатер…
Ночь уже украсили гирлянды звезд. Они нависли так низко, что на горизонте словно бы касались земли.
Остановив на расстоянии конницу, Муртуз-Али выехал с дозорными вперед. Беспокойство в душе у него было немалое. А что, если Хасана уже нет в живых? Тогда ведь наверняка те, кто устроил им эту ловушку, давно скрылись, а может, и у них достаточно силы и они самоуверенно ждут столкновения?..
Муртуз-Али еще издали увидел в окнах домика тусклый свет, – значит, обитатели его на месте. Подойти или подползти к домику без шума было невозможно – во дворе собака, она затявкает, как только учует чужих. Ну что ж! Тогда надо рисковать и ехать смело. Муртуз-Али подал знак, чтобы конница двинулась за ним, и сам вместе с дозорными подскакал к дому и крикнул:
– Дом окружен, выходи, кто есть!
Из дому вышел один Хасан из Амузги.
– Долго же пришлось ждать от тебя помощи, брат Муртуз-Али. За это время они могли меня семь раз четвертовать.
– И здесь тебя спасли твои мускулы и кинжал? Не думал я…
– А что ты думал?
– Боялся расправятся с тобой эти дьяволы. Где они, что ты с ними сделал?
– Ничего. Сидят у себя дома.
– Что?.. – не поверил ушам своим Муртуз-Али. – Так кто же они?
– Свои люди.
– Ну я рад, Хасан, рад, что ты живой! – Муртуз-Али обнял его за плечи.
– Выходите, вы окружены! – весело крикнул Хасан. И из домика выбрались сначала старик, а затем и его сыновья.
– Ничего не понимаю! – пожал плечами Муртуз-Али.
– Добро пожаловать в гости, – поклонился ему Серго сын Васила. – Состарились у меня глаза в ожидании друзей.
– А сын Али-Шейха с тобой? – оглядывая приехавших, спросил Хасан.
– Не только он. Умар из Адага, Сулейман с отрядами, сыновья Абу-Супьяна… Слышите, кавалькада приближается?..
– Жарко бы тебе было, Серго сын Васила, если бы ты довел свою игру до конца? – улыбнулся Хасан.
– А где же я размещу стольких людей? – не ответив Хасану, развел руками хозяин.
– Не беспокойся, отец, – сказал Муртуз-Али, – турецкие аскеры «поделились» с нами добротными палатками и шатрами.
– Да и бурка у каждого есть.
– Ну что ж, это уже лучше! Хорошо, что столько бойцов прибыло. Они здесь будут нужны не на один день… – Старик повернулся к сыновьям: – Ну, сыны мои, режьте последних барашков, попотчуем на радостях гостей добрым шашлыком.
Скоро степь наполнилась приятным духом шашлычного дымка. И пошли разговоры вокруг десятков костров. Рассказывали о том, как Серго сын Васила принял друзей, о том, что Хасан из Амузги вовсе и не простил Исмаилу, а, напротив, обещал в скором времени прокатить его на самом паршивом ишаке.
И никто из отрядных бойцов не ведал, что после их отъезда в лесу близ Агач-аула бывший предревкома Хажи-Ахмад, знавший, как погибла его жена, встретился наконец на тропе мести с Исмаилом. Обезумев от гнева, он оседлал Исмаила ослиным седлом, навьючил корзинами с кизяком и, погоняя палкой, водил его по Агач-аулу целый день до самого вечера, а потом их обоих больше никто не видел…
Но о чем бы ни говорили здесь люди, а у всех на уме было одно: какой такой тайной владеет старый подпольщик, железнодорожник Серго сын Васила, и когда он откроет ее.
Теперь этот старик, поначалу показавшийся Хасану похожим на хищную птицу, производил совсем другое впечатление. Он уже даже нравился Хасану. Зеркало гнева и ненависти, как видно, криво отражает людей.
Разговоры у костров затянулись на всю ночь. Почти никто не спал. А на рассвете Серго сын Васила, оставив у двери на страже вооруженных ножами сыновей, подозвал Хасана из Амузги, Муртуза-Али, Умара из Адага и Сулеймана Талгинского и вошел с ними в дом. Засветив лампу, старик велел поднять в одном из углов несколько половиц, затем снять слой глиняного пола. Под глиной оказалась чугунная крышка, закрытая на замок. Серго сын Васила отомкнул замок и осторожно спустился вниз. За ним последовали остальные.
Тут было чему удивляться. Под маленьким неказистым домишком оказалась огромная кладовая – пещера в несколько рукавов, протянувшихся очень далеко. Эти места, верно, раньше были дном морским, а потом из окаменевших ракушек образовались своды… Но удивительнее всего было то, что скрывалось под этими сводами. Целый арсенал!.. Сотни и сотни аккуратно уложенных, хорошо смазанных винтовок, пулеметы и… патроны. Бессчетное количество патронов! Чудеса!
Революционные отряды горцев обретали с этим оружием утроенную силу.
– Откуда все это? – удивился Хасан из Амузги. – Здесь не хватает только бронепоезда.
– Откуда, говоришь? Нелегко оно нам досталось, – покачал головой Серго сын Васила. – В операции по захвату оружия был смертельно ранен Осман Цудахарский. Оружие мы добыли с того самого поезда. Слыхали, наверное, про двадцать три вагона, что прибыли с юга на станцию Петровск…
– Как же вы все проделали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71