Но он только покачал головой и сказал, что я, видимо, сильно ушибся, когда слетел со скалы. Многие люди странно посматривали на меня, и я не понимал причину этих взглядов. Сначала мне казалось, что они не одобряли моего внимания к Гули. Вернее, опасались, что я могу обидеть сироту. Однако Сото убедил меня в обратном. По его словам, я стал легендой этих мест. Он сказал, что по селам разнеслась весть о храбром юноше, который спас в бою прекрасную девушку.
Я не знал, что со мной происходит. Любовь к Гули и непонятное уважение соседей заставляли меня сторониться людей. По ночам я видел сны о человеке, который был очень близок мне и бесконечно далек. Сото говорил, что виною всему был мой возраст.
– Ты становишься мужчиной, и юность уходит в прошлое. С ним грустно прощаться, но и цепляться за него не стоит.
Чтобы развеять мою грусть, он часто уводил меня в горы. Мы поднимались к вершинам, за которыми открывались новые вершины. Мы шли по узким тропам, перебирались через ручьи, и покой древних скал усмирял мои мысли и чувства.
Однажды Сото указал мне на горный склон.
– Это ущелье ведет к древнему городу, – сказал он. – Ты не поверишь, но когда-то здесь было прекрасное место. Вон там сеяли злаки, у водопада начинались крепостные стены, а здесь проходило русло небольшой речушки, в которой голая детвора купалась и с визгом ловила рыбу. От города не осталось и пылинки. Орды кочевников сравняли его с землей, и только людская память хранит следы его существования.
– Присядем, Сото. Я хочу пропитаться этим местом. Возможно, здесь жили мои предки. Какое-то чувство тревожит меня.
– Там, у дерева дикой сливы, кончалась ограда дворца, и в вечерней мгле можно было услышать тяжелую поступь часовых. А когда смолкали их шаги, в молодом орешнике мелькало белое платье. Юная дева, служанка властителя, словно дикая козочка, спешила к возлюбленному. Тот ждал у дороги. Отважное сердце сжималось в волнении. И вот долгожданная встреча! Нежный блеск огромных черных глаз, и трепет ресниц, переполненных неги! Слезинка, в которой сверкнула звезда! Как же звали ее… забыл…
– Мефи.
– Ну да, Мефи! Она первой услышала стук меча о щит и побежала поднимать людей. А юноша продержался недолго… В последнюю секунду сквозь кровавую пелену он увидел блеск далекой звезды и прошептал имя своей любимой…
– Ее белое платье украшал серебристый пояс, и глаза обещали скорую встречу. Она не успела. Коварная стрела оборвала ее бег – вон там, у куста, и дикая птица с криком взлетела в ночное небо. А внизу уже понималось пламя.
– Все верно, сынок. Но откуда такая осведомленность? Ты читаешь историю этих мест как с листа.
– Не знаю, Сото. Это как сон. Ты говоришь, и я вспоминаю. Но память ли это?
– Зачем нам слова? Есть прекрасное чувство – слияние с тайной. Связь с частью себя, о которой не знаешь, пока она искрой не вырвется из глубины души и озарением истины не сожмет твое горло. Зачем нам слова, когда каждый миг готов открыть века, и каждый камень хочет рассказать о величии прошлого? Надо только научиться слушать. Надо только научиться принимать. Что случилось сейчас? Ты отдался покою, безмолвию гор, этим теням на скалах. Ты принял мир без поправок и страхов. Ты прожил этот миг! Так к чему нам слова?
– Значит, я могу сделать это и в следующий раз?
– Подумай, о чем ты говоришь? Если ты собираешься жить только по две минуты в день, то кто же ты сейчас?
– Мертвец?
– Хм! Давай оставим тебе перспективу. Ты – слепой щенок, который учится видеть.
– А можно ли прожить вот так всю жизнь? И если каждый миг несет в себе века, то что же это будет?
– Чарующая цель: бессмертное сознание!
– Давай попробуем еще!
– Давай.
– Вот здорово! А как?
* * *
Тихими вечерами, когда звездное небо опускалось на черные зубья горной гряды, мы встречались с Гули на нашем месте у башни, и я рассказывал ей о себе, а она вспоминала о маме и брате, о доме, белевшем в зелени фруктового сада. Наши пальцы сплетались, губы приближались близко-близко, и время отступало прочь. Терялись очертания домов, нас обнимала ночь. Глаза Гули, отблески зарниц и долгая песня влюбленных сверчков.
Порой к нам приходил Сото. Мы разводили маленький костер. Гули опускала голову на мое плечо, старик подбрасывал в огонь сухие ветви. Мы смотрели на пламя и молчали. Молчание у костра – это песня. Молчание у костра – это миг и вечность. Нежные волосы Гули у моего лица, ее ладонь в моей руке, задумчивый взгляд Сото и наше молчание. А иногда он рассказывал нам свои сказки.
– В эту ночь нельзя не говорить о любви. Я никогда еще не видел такой огромной и полной луны. Ее призрачный свет будит в моем сердце давно забытую историю. Взгляните на башню – этот суровый памятник прошлого. Она, как неустанный часовой! Чернота пустых бойниц, печальный отблеск огня на несокрушимых стенах. Это история о любви – любви несчастной и, быть может, нелепой. Но поверьте, наша башня влюблена в луну.
Я обернулся и посмотрел на мрачные контуры древнего сооружения.
– В спокойные тихие ночи луна протягивает свои лучи к бессменному стражу, и ее страстные поцелуи оставляют на каменных стенах игривые пятна света. Она зовет любимого за собой – туда, где мир теряет свою устойчивость, где возможны любые чудеса, где любовь луны и сторожевой башни обычное дело. Но страж не может уйти. Он остается здесь, охраняя селение и людей от кровавых набегов. Как объяснить ему, что минули года, когда мощь и верность башни была суровой необходимостью? Как объяснить ему тщетность его предназначения?
Старик покачал головой.
– А кто из нас может признать никчемность своей жизни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23