ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А в любовь не верят. Дурачки. Природа создала человека именно для любви. Пока человек любит и любим, он защищен самой природой. Все болезни у нас от насилий над чувством.
Нина никогда не забудет, с каким радостным удивлением слушал ее Ефимов: «Кто тебе все это сказал?»
– Никто. Сама догадалась. Я никогда еще за последние пятнадцать лет не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.
Нина не лукавила. Ей было действительно хорошо. Легко дышалось. Не проходил восторг от встречи с любимым человеком. Ни днем, ни ночью. Ей все время хотелось глядеть на него, чувствовать его тепло, прикасаться лицом к лицу, рукой к руке.
Путевку в санаторий ей выделили на июнь. А была середина мая. И они решили с Ефимовым съездить на несколько дней в Озерное.
Трудным был накануне отъезда разговор с Ленкой. Впрочем, не настолько трудным, как представлялось. Рассказ, как мама еще школьницей влюбилась в самого лучшего мальчика из Озерного, Ленка слушала внимательно и с интересом, даже задавала вопросы – все это ей было понятно. История маминого замужества ей была знакома, и девочка слушала ее со скукой на лице. Когда же Нина начала взволнованно вспоминать свои тайные свидания с Ефимовым, Ленка опустила глаза и покраснела. Нина сумела объяснить дочери все, кроме самого главного – что такое любовь.
– Когда ты вырастешь и полюбишь сама, – говорила Нина, – тогда поймешь и меня. А пока пусть тебе подскажет твое сердце: любить меня или ненавидеть. Совесть у меня перед тобой чиста, я ничего не утаила.
Потупившись, Ленка спросила:
– И кто теперь на первом месте у тебя – я или Ефимов?
– Конечно, ты! – немедленно сказала Нина, но потом попыталась понять сама, кто ей действительно дороже. Кем бы, скажем, пожертвовала, кому бы отдала один из двух парашютов при катастрофе самолета? И поняла – оба парашюта отдала бы им. Так и объяснила дочери.
Зато легким и радостным получился прощальный вечер. За столом были Муравко и Юля, Булатов и Марго, Волков и Мария Романовна, заскочил на полчасика Паша Голубов, заполнивший собою все свободное пространство малогабаритной квартиры. Нина млела от удовольствия, что сумела сделать Федюшкину (да и себе тоже) такой праздник: встречу старых друзей.
А утром, когда они еще нежились в постели, позвонил Волков и попросил к телефону Ефимова. Нина с интересом заметила, как с лица Федюшкина в одно мгновение упорхнул сон. Опустив на аппарат трубку, он поцеловал Нину и по-деловому сообщил:
– Вызывают в Москву, лапушка. Даже билет на самолет заказан. Надо спешить.
Конечно же, Нине было не безразлично, зачем Федора вызывают в Москву. Но он и сам не догадывался о причине вызова. «Зигзаги службы непредсказуемы», – улыбался, прощаясь.
Вернулся Федор из Москвы ночным рейсом. Позвонил ей из аэропорта и сказал, как показалось Нине, подавленным голосом:
– Я прилетел, сейчас буду дома.
– Все в порядке? – спросила она.
– Приеду – все узнаешь… – как-то неуверенно ответил он и добавил: – По телефону неудобно…
Переступив порог, он молча снял шинель, китель, ботинки, нежно обнял Нину, несколько раз поцеловал и только потом, подхватив с пола «дипломат», прошел в комнату. Неторопливо открыл замки портфеля, достал из него красную коробочку и молча протянул Нине.
«Какой-то подарок привез из Москвы», – подумала она и открыла крышку. В штампованном углублении, покрытом малиновым бархатом, лежала Золотая Звезда Героя Советского Союза. Упавший на ее полированные грани свет люстры отразился теплым желтым зайчиком.
Нина обмерла, посмотрела на Ефимова. Лицо его было задумчивым и грустным.
– Это тебе, Федюшкин? – тревожно спросила она. – Тебя удостоили такой высокой награды? Почему же ты не радуешься?
– Не знаю, – пожал он плечами. А позже, когда по Тихорецкому уже перестали ходить трамваи, он растерянно признался:
– Такое ощущение, что это незаслуженно… Я делал лишь то, что умел, чему меня научили…
– Как это похоже на тебя, Федюшкин ты мой родной, – выдохнула Нина и прижалась щекой к его груди, как раз к тому месту, где гулко стучало его сердце. В окно пробивался свет весенней луны, сильные руки Федюшкина нежно скользили по ее плечам, осторожно перебирали пряди волос, он был рядом и уже навсегда. Сколько раз ей грезилась эта идиллическая картина. Грезилась, как нечто несбыточное, невозможное, неисполнимое в реальной жизни. И вот исполнилось. Они вместе. Шевельни пальцами – почувствуешь, открой глаза – увидишь.
– Почему ты не спишь? – спросил Ефимов.
– Боюсь.
– Чего?
– Проснусь, а тебя нет. Вдруг это сон?
Утром ему звонили, поздравляли, куда-то приглашали, но у подъезда ждало такси – пора было ехать на вокзал.
Ефимов наотрез отказался приколоть Звезду на гражданский костюм.
– Смотреть все будут, не могу я…
Нина еще никогда так искренне не смеялась.
За вагонным стеклом мелькнули песчаные косогоры с редкими перелесками, замелькали, как частокол, отраженные в разлившихся талых водах белые стволы берез, побежали к горизонту озимые зеленя. Нина уткнулась носом в холодное стекло и почувствовала, как забилось от волнения сердце. Она давно, лет десять, не была в Озерном, и боялась, что ничего не узнает.
Но вот мелькнули сосны с березками, желтые проплешины, и Нина не столько узнала эти места, сколько почувствовала родство с ними. Под Ленинградом, на Псковщине, где ей часто приходилось бывать, она не раз любовалась похожими перелесками. Но они были только похожи и не вызвали вот этого чувства родственной близости. А тут – словно к душе подключили незримые провода.
– Ты чувствуешь, Федюшкин? – спросила она, чуть-чуть откинув назад голову, чтобы коснуться щекой щеки Ефимова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241
Нина никогда не забудет, с каким радостным удивлением слушал ее Ефимов: «Кто тебе все это сказал?»
– Никто. Сама догадалась. Я никогда еще за последние пятнадцать лет не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.
Нина не лукавила. Ей было действительно хорошо. Легко дышалось. Не проходил восторг от встречи с любимым человеком. Ни днем, ни ночью. Ей все время хотелось глядеть на него, чувствовать его тепло, прикасаться лицом к лицу, рукой к руке.
Путевку в санаторий ей выделили на июнь. А была середина мая. И они решили с Ефимовым съездить на несколько дней в Озерное.
Трудным был накануне отъезда разговор с Ленкой. Впрочем, не настолько трудным, как представлялось. Рассказ, как мама еще школьницей влюбилась в самого лучшего мальчика из Озерного, Ленка слушала внимательно и с интересом, даже задавала вопросы – все это ей было понятно. История маминого замужества ей была знакома, и девочка слушала ее со скукой на лице. Когда же Нина начала взволнованно вспоминать свои тайные свидания с Ефимовым, Ленка опустила глаза и покраснела. Нина сумела объяснить дочери все, кроме самого главного – что такое любовь.
– Когда ты вырастешь и полюбишь сама, – говорила Нина, – тогда поймешь и меня. А пока пусть тебе подскажет твое сердце: любить меня или ненавидеть. Совесть у меня перед тобой чиста, я ничего не утаила.
Потупившись, Ленка спросила:
– И кто теперь на первом месте у тебя – я или Ефимов?
– Конечно, ты! – немедленно сказала Нина, но потом попыталась понять сама, кто ей действительно дороже. Кем бы, скажем, пожертвовала, кому бы отдала один из двух парашютов при катастрофе самолета? И поняла – оба парашюта отдала бы им. Так и объяснила дочери.
Зато легким и радостным получился прощальный вечер. За столом были Муравко и Юля, Булатов и Марго, Волков и Мария Романовна, заскочил на полчасика Паша Голубов, заполнивший собою все свободное пространство малогабаритной квартиры. Нина млела от удовольствия, что сумела сделать Федюшкину (да и себе тоже) такой праздник: встречу старых друзей.
А утром, когда они еще нежились в постели, позвонил Волков и попросил к телефону Ефимова. Нина с интересом заметила, как с лица Федюшкина в одно мгновение упорхнул сон. Опустив на аппарат трубку, он поцеловал Нину и по-деловому сообщил:
– Вызывают в Москву, лапушка. Даже билет на самолет заказан. Надо спешить.
Конечно же, Нине было не безразлично, зачем Федора вызывают в Москву. Но он и сам не догадывался о причине вызова. «Зигзаги службы непредсказуемы», – улыбался, прощаясь.
Вернулся Федор из Москвы ночным рейсом. Позвонил ей из аэропорта и сказал, как показалось Нине, подавленным голосом:
– Я прилетел, сейчас буду дома.
– Все в порядке? – спросила она.
– Приеду – все узнаешь… – как-то неуверенно ответил он и добавил: – По телефону неудобно…
Переступив порог, он молча снял шинель, китель, ботинки, нежно обнял Нину, несколько раз поцеловал и только потом, подхватив с пола «дипломат», прошел в комнату. Неторопливо открыл замки портфеля, достал из него красную коробочку и молча протянул Нине.
«Какой-то подарок привез из Москвы», – подумала она и открыла крышку. В штампованном углублении, покрытом малиновым бархатом, лежала Золотая Звезда Героя Советского Союза. Упавший на ее полированные грани свет люстры отразился теплым желтым зайчиком.
Нина обмерла, посмотрела на Ефимова. Лицо его было задумчивым и грустным.
– Это тебе, Федюшкин? – тревожно спросила она. – Тебя удостоили такой высокой награды? Почему же ты не радуешься?
– Не знаю, – пожал он плечами. А позже, когда по Тихорецкому уже перестали ходить трамваи, он растерянно признался:
– Такое ощущение, что это незаслуженно… Я делал лишь то, что умел, чему меня научили…
– Как это похоже на тебя, Федюшкин ты мой родной, – выдохнула Нина и прижалась щекой к его груди, как раз к тому месту, где гулко стучало его сердце. В окно пробивался свет весенней луны, сильные руки Федюшкина нежно скользили по ее плечам, осторожно перебирали пряди волос, он был рядом и уже навсегда. Сколько раз ей грезилась эта идиллическая картина. Грезилась, как нечто несбыточное, невозможное, неисполнимое в реальной жизни. И вот исполнилось. Они вместе. Шевельни пальцами – почувствуешь, открой глаза – увидишь.
– Почему ты не спишь? – спросил Ефимов.
– Боюсь.
– Чего?
– Проснусь, а тебя нет. Вдруг это сон?
Утром ему звонили, поздравляли, куда-то приглашали, но у подъезда ждало такси – пора было ехать на вокзал.
Ефимов наотрез отказался приколоть Звезду на гражданский костюм.
– Смотреть все будут, не могу я…
Нина еще никогда так искренне не смеялась.
За вагонным стеклом мелькнули песчаные косогоры с редкими перелесками, замелькали, как частокол, отраженные в разлившихся талых водах белые стволы берез, побежали к горизонту озимые зеленя. Нина уткнулась носом в холодное стекло и почувствовала, как забилось от волнения сердце. Она давно, лет десять, не была в Озерном, и боялась, что ничего не узнает.
Но вот мелькнули сосны с березками, желтые проплешины, и Нина не столько узнала эти места, сколько почувствовала родство с ними. Под Ленинградом, на Псковщине, где ей часто приходилось бывать, она не раз любовалась похожими перелесками. Но они были только похожи и не вызвали вот этого чувства родственной близости. А тут – словно к душе подключили незримые провода.
– Ты чувствуешь, Федюшкин? – спросила она, чуть-чуть откинув назад голову, чтобы коснуться щекой щеки Ефимова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241