В последнее время Волкову начало казаться, что он догадывается, где зарыта собака. Это же очень просто – будь со всеми мягок, добр, улыбчив, сочувствуй всем, обещай, а не получится – есть на кого кивать. Летчик с чужой женщиной путается – повздыхай с ним, похвали за смелость, за верность мужскую. Глядишь – он тебя лучшим другом считает. А за распущенность взыскать – это пусть командир.
На предполетные указания Волков пришел уже взвинченным и хмурым. Голос Пименова, рассказывавшего об особенностях погоды, журчал как вода в кране – ровно и успокаивающе. Словам его о каких-то подозрительных образованиях и возможных сюрпризах Волков значения не придал, хотя и синоптик о чем-то предупреждал, высказывая свои гипотезы. Уткнувшись в плановую таблицу, Волков никак не мог состыковать по времени свою работу в зоне и работу Ефимова. Упражнения у них были разные, и, хотя Ефимов вылетал позже, получалось, что на посадочный они выйдут чуть ли не секунда в секунду.
– Павел Иванович, – от раздражения голос у Волкова ржаво скрипел, – что вы тут напутали?
Чиж удивленно вскинул брови – мол, черт его знает, может, и в самом деле «пустил петуха», – подошел и через плечо Волкова заглянул в плановую таблицу.
– Ничего не вижу, – сказал он спокойно.
– Не видите, так закажите очки.
– Очки, они и в Африке очки, – Чиж явно сглаживал бестактность командира, хотя мог, имел моральное право одернуть Волкова. Но он щадил своего ученика. – Старею, наверное. Где?
Волкову следовало подыграть Чижу, иначе он мог оказаться в смешном положении. Но подходящая шутка под руку не подвернулась. И Волков, скрипнув стулом, молча ткнул сломанным ногтем в сторону плановой таблицы.
Все, кто был в классе, затихли. Лишь в динамике назойливо потрескивал эфир. И в этой тишине Волков вдруг почувствовал, как участились удары его собственного сердца. Он увидел, что сломанный ноготь стоит на чужой строке и, если кому надевать очки, то в первую очередь ему, Волкову, потому что в плановой таблице было все как в аптеке. Надавив ладонью на лист, он резко сдвинул таблицу на край стола. Чиж еле успел подхватить ее.
– В общем, посмотрите все внимательно. – Волков встал. – Вопросы есть? Все по местам.
Чиж свернул плановую таблицу в трубку и вышел. Глядя ему в спину, Волков решил, что перед полетами зайдет на СКП и поговорит с Чижом наедине. Извинится, объяснит, попросит понять его…
– Ты что это, командир?
В классе остался только Новиков. Он присел на желтый полированный стол, поставив ногу на табуретку. Темный чуб скобкою повис над глазом.
– К черту, Сергей Петрович, сантименты. Не служба у людей в голове, а черт знает что. За сутки – букет неприятностей. Столько дел впереди, а тут что-то трещит, по швам расползается.
– Значит, швы на живую нитку.
– Нет, надо жестче, жестче, Сергей Петрович. Ослабим гайки – тут нам и крышка.
Новиков резко выпрямился.
– Гайки-балалайки… Неужто и вправду не понимаешь, что на затянутых гайках далеко не уехать? Или так проще, думать не надо?
Волков подсознательно понимал правоту замполита, но дух противоречия требовал от него не соглашаться ни с какими доводами. Особенно если Новиков станет защищать Чижа. Но замполит о Чиже молчал.
– Больше всего мы вежливы, – сказал он, – когда сами с собой разговариваем. Что «человек – это звучит гордо», мы со школы усвоили. А что делаем, чтобы каждый человек чувствовал себя гордым? С униженным достоинством, командир, крылья не расправишь. Чтобы летчик преодолел перегрузки в воздухе, его надо освободить от перегрузок на земле. Не поймем мы с тобой этого, вот тогда нам действительно крышка!
Волков вслушивался в слова замполита, и до него медленно начинал доходить смысл сказанного. Конечно, надо освобождать летчика от перегрузок на земле. Но как? Сам он сегодня подымется в воздух с такой перегрузкой, что хоть после первого круга садись.
– Сегодня у человечества нет проблемы важнее, продолжал Новиков, – чем взаимопонимание. Люди должны стремиться к взаимопониманию, Иван Дмитриевич. Без этого мы не сможем ни высоту, ни скорость одолеть.
– Про здоровый нравственный климат еще скажи, – беззлобно буркнул Волков.
– Да ну тебя… – Новиков махнул рукой, повернулся и вышел. И это его «да ну тебя», и небрежный взмах рукой, и неожиданное окончание спора больно задели Волкова. «Как будто я уже и не командир полка, – подумал он зло и обиженно. – С Чижом небось такое бы себе не позволил».
8
Рассвет над аэродромом был многообещающим. Светило июньское солнце, лениво раскачивались на деревьях теряющие свежесть запыленные листья, пахло пересохшей землей, и небо голубело от горизонта до горизонта: миллион на миллион, как говорят летчики. К приезду технического персонала очертания солнца уже растворились в грязной дымке, оно не плавилось и не переливалось, как час назад, а просто белело тусклым пятном, как белеют в непогоду уличные фонари на вечерних набережных Ленинграда. Серая паутина обволакивала пространство неторопливо, но капитально, могучей подковой охватывая аэродром. И хотя над головой не было ни облачка, голубизна пространства уже поблекла, а его бездонность обрела реальную высоту, будто к небу подклеили старую выцветшую марлю.
Вылетевший на разведку погоды Пименов докладывал, что на северо-западе просматривается очень подозрительная плотность атмосферных образований, а дежурный синоптик по полученным данным подтвердил вероятное направление циклонической деятельности.
– Если в течение ближайших двух часов не отнесет в сторону, – сказал он Чижу, – может зацепить и наш район.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241