Пусть бы помучилась, как я, пусть бы хоть капельку узнала из того, что пришлось узнать мне.
Ефимов успокаивал ее, вытирал слезы, давал воду. А она плакала и просила что-то совершенно немыслимое.
– Я знаю, если Нинка к тебе не приедет, ты ведь все равно не женишься. Но человеку одному жить нельзя. Возьми меня к себе в качестве домработницы. Я не буду обременять тебя ничем. Буду только помогать, в чем смогу. Если стану в тягость – выгонишь. Уйду безропотно. Если тебе нужна будет женщина, я с радостью. Захочешь детей – нарожаю хоть дюжину.
– Что ты несешь, Катя? – пытался остановить ее Ефимов, но остановить ее было невозможно.
– Я тебе предлагаю вполне компромиссный вариант. – Слезы снова катились из ее глаз ручьями. – Нинка тебя не отпустит, я знаю. Будет сама сидеть в Ленинграде и тебя никому не отдаст. Мы, бабы, жадные.
В голосе ее вдруг снова вспыхивала надежда, и она опять просила.
– Пусть это никогда не сбудется, но ты пообещай. Скажи: «Хорошо, Катя». И я буду жить этой надеждой. Ну, что тебе стоит пообещать?
– Не могу, Катя. – Он действительно не мог, хотя и жалел Катю.
– Ладно, – соглашалась она, будто заранее ждала такого ответа. – Но скажи, в твоем сердце есть хоть немножко сочувствия ко мне? Есть?
– Я тебя понимаю, Катя.
– А сочувствие есть?
– Есть, Катя. Но что я могу…
– Все можешь, – перебила она, – все. Я очень хочу иметь ребенка, у меня будет смысл в жизни. Помоги мне.
– Как? – не понял Ефимов. Просьба была очень уж неожиданной.
Катя посмотрела на него с иронией.
– Ты что же, не знаешь, отчего рождаются дети?
– Перестань, Катя, – Ефимова начала раздражать ее развязность.
– Неужели я такая уродина? – не сдавалась Катя. – Синий чулок? Ты посмотри, какое у меня тело, какая фигура!
Ефимов и глазом моргнуть не успел, как она одним движением сбросила через голову свою марлевую кофту, рванула молнию и переступила через упавшие к ступням вельветовые брюки. На загорелом теле белым клинышком выделялись те места, где должны быть трусы и бюстгальтер. Она нагишом стояла посреди комнаты, как античная статуя с опущенными вниз глазами, – красивая и холодная.
– Артистка ты, Катерина, – улыбнулся вдруг Ефимов. – На витрину тебя надо, в «Пассаж», – и подал кофту: – Одевайся. В красоте твоей я никогда не сомневался. Но сердцу не прикажешь.
Одевшись, Катя долго приводила в порядок заплаканное лицо, потом устало и безразлично попросила:
– Постарайся, если сможешь, забыть все, что я тут делала и говорила… Звони мне иногда. Мы ведь учились в одной школе. Я буду рада. И не бойся. Ничего подобного больше не повторится.
А на рассвете, уходя, она обняла Ефимова порывисто и жадно, прижалась щекой к щеке, и он – нет, не увидел – почувствовал, как из ее глаз снова брызнули слезы.
21
Волков подъезжал к дому, когда сумерки короткой ночи тронул рассвет. Он вышел из машины и закурил. Дым сигареты сладко и пьяняще наполнил легкие, и Волков присел на бордюр тротуара, чтобы докурить сигарету. Ноги уже едва держали его. Хотелось разостлать на камнях куртку и полежать, ни о чем не думая. Но рядом был дом с десятками окон. И хотя ни одно из них не светилось, Волков знал – окна всегда бывают зрячими. Кто-нибудь обязательно придумает, что ночью командир пьяный валялся на тротуаре.
Сегодня ему уже не раз приходило желание навсегда оставить полк. Он чувствовал – работает на пределе. Авария с Новиковым и вовсе вышибла из колеи. Завтра нагрянут «ревизоры», будут терзать душу, а она уже и без того истерзана. Чего он только сегодня за день не передумал. Командир есть командир. Что бы в полку ни случилось, прямая или косвенная вина – на нем. Что-то, значит, не доглядел, не предусмотрел, не предугадал, не научил.
Первые часы рядом с живым Новиковым ему показались самыми блаженными в его жизни. Он уже ничего хорошего не ждал от завтрашнего дня, понимая, что смерть Новикова будет витать над ним до конца жизни. И вдруг такой подарок – цел и невредим.
Радость схлынула, навалились сиюминутные дела, и пошло, покатило. С утра – все сначала. А Новикову придется полежать. Как бы эта сонливость не стала постоянной. И Алина в госпиталь угодила. Уже теперь она точно никуда не поедет. И Новикова оставят. С кем ему начинать на Севере? Тут хоть Чиж рядом.
Воспоминание о Чиже болью отдалось в сердце. Он даже представить не мог полк без Чижа.
Волков уже хотел загасить сигарету и подняться в дом, как услышал сзади легкие шаги. Решил не поворачиваться. Кто бы там ни был, пусть идет мимо. Говорить ни с кем не хотелось.
Но прохожий остановился возле него и присел рядом, крепко взяв под руку.
– Не спала? – спросил Волков ласково.
– Случайно проснулась, – улыбнулась Маша, – делать нечего. Дай, думаю, прогуляюсь по свежему воздуху. Выхожу – кто-то сидит. Присяду, решила я, вдвоем все-таки веселее.
– Воздух утром чистый.
– Укатали Сивку крутые горки?
– Сразу все навалилось, не знаешь, за что хвататься… Но ничего, – добавил он бодро, – штопор тем, и хорош, что из него приятно выходить.
Волков обнял жену и крепко прижал к себе.
– Зачем приходила в полк? – спросил жестко.
– Испугалась, – призналась Маша.
– Нельзя, Машенька, нельзя нам с тобой давать волю эмоциям. Особенно на людях. Они ведь как думают? Раз жена командира прибежала – труба нам.
– Все понимала, а ноги несут. Ты уж прости.
Волков поцеловал Машу, залюбовался смуглой кожей ее лица. Разглядел морщинки у глаз. Попытался разгладить их, не получилось.
– Пойдем-ка спать, Машуля.
– Посидим хоть минутку. Забыла, когда мы с тобой вот так сиживали. – Перехватила его взгляд на окна дома. – Все они дрыхнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241