.. Победное завоевание обоих берегов Гудзона фирмой «Себеж Инкорпорэйтед» продолжалось почти год. В конце этого года Антон столкнулся, почувствовал, на себе испытал то, во что легкомысленно не верил: пресыщение успехом. Восьмизначные цифры годового оборота оставляли его равнодушным. Еда не имела вкуса. Зрачок разучился сужаться под светом телевизионных прожекторов, и резь в глазах не давала спать. Клиенты были чем богаче, тем мелочнее, чем старее, тем лживее, – противные, подозрительные, безлюбые, неблагодарные судьбе люди. Желание защищать их от свирепого Горемыкала умирало день ото дня.
Врач написал ему на бланке рецепта: «Месячный отпуск, абсолютный покой». И заставил расписаться. «С нервным истощением не шутят!» Антон подчинился. Работа в его трех конторах катилась гладко, персонал был обучен, страх разводов уверенно витал в воздухе и гнал, гнал к нему цепляющихся друг за друга – так текут грешники на картинах Страшного суда – людей, жаждущих вечной верности за любую цену.
Джил пришла в восторг. У тети Кларенс как раз есть пустующий домик в горах, она всегда умоляет пожить там, избавить ее от чувства напрасной траты. И детей она готова взять на это время к себе. Тетя Кларенс – чистое золото! Мы могли бы выехать хоть завтра.
Домик оказался одноэтажным лесным замком, осажденным соснами, дубами, птицами. Особенно много было дятлов. Они подняли недовольный гомон, пролетали низко над головами приехавших, когда те носили пакеты и чемоданы в дом, норовили прорваться в приоткрывшуюся дверь. Джил испуганно отмахивалась.
– Они охотятся за бабочками в твоем животе, – смеялся Антон.
Мебель внутри выглядела неуместно нарядной и новой. Ни одного инвалида с продавленными сиденьями, с расползающимися ножками, каких обычно ссылают на доживание в деревню. Простыни и полотенца в ящиках комода слепили голубизной, ласкали пальцы безупречной отглаженностью. Только вода, полившаяся из крана, таила приметы запустения – она была розоватой и горькой на вкус. Но у них среди припасов оказалась пластиковая бутыль «Сверкающей весенней родниковой» – хватило и на чай, и на чистку зубов, и на утренний кофе.
Все же утром Антон решил проверить водяной бак. Достал из багажника фонарик, поднялся на чердак. Хлопанье птичьих крыльев оглушило его. Стая дятлов ринулась прочь от него через приоткрытое окошко. Один упрямец попытался вернуться, завис на секунду в воздухе, выронил то, что было у него в клюве, улетел. Антон подобрал откатившийся к стене предмет. Это был желудь.
Он подошел к водяному баку. Деревянная крышка была продолблена в десятке мест. Он поднял ее, засучил рукав, стал шарить на дне. Извлек пригоршню какого-то сора. Подошел к свету, разжал ладонь. Это были желуди. Полусгнившие, распавшиеся на половинки, порозовевшие, почерневшие. Дятлы с возмущенными воплями носились за окном. Значит, и у дятлов есть инстинктивное желание страховаться? Антон был растроган.
С очисткой пришлось провозиться больше часа. Нужно было слить застоявшуюся жижу, выгрести лопатой слежавшиеся птичьи запасы, подключить насос, промыть бак, наполнить его чистой водой. Ящик с гнилыми желудями отнесли в лес, поставили под сосной. Но дятлы не обратили на него никакого внимания. Они продолжали с проклятьями носиться вокруг дома. Они вели себя точь-в-точь как персонажи самого знаменитого пугательного фильма, поставленного самым знаменитым пугальщиком всех времен и народов.
– Ты посмотри на них, – философствовал Антон. – Ведь если бы не я, у них никогда не было бы ни малейшего шанса получить назад свои сокровища. Это было накопительство ради накопительства. И где благодарность? Совсем как люди, совсем как люди.
– Ты страховальщик – а не понимаешь, – сказала Джил. – Ты разрушил их страховую контору. Им не нужны сейчас эти желуди. Им важно было знать, что они у них есть.
12 июля
Шторм. Буря. Третий день. Корабль трещит. Кончилась рыба, кончилась черепаха. Есть вода. С неба. Нет сил. Нужно вычерпывать. Нас заливает. Нет ведер. Только крышка мотора. И черепаший панцирь. Если это конец… Ольга, я все-таки был счастлив. Три года с тобой. Но осталась тайна. Верховный тренер… Я так любил придуманную им тренировку… Но к чему…
14 июля
Буря кончилась. Мы уцелели. Но у нас не осталось почти ничего. Все было смыто за борт, разбито, поломано. По ночам мучаемся от холода. В корпусе открылось много протечек, которые нам нечем заделать. Нужно вычерпывать воду 24 часа.
Единственная удача – сильная качка вынесла откуда-то ящик кошачьих консервов. Видимо, он застрял в дальнем углу трюма, и пираты не заметили его. Сорт «Завтрак мурлыки». Я внимательно прочитал на этикетке, из чего они сделаны, и не нашел ничего вредного для человека. Попробовал первый. По вкусу напоминает подсоленный фарш, перемешанный с глиной. Есть можно. Только Пабло-Педро не выдержал – зажал нос и побежал к перилам. Ничего, привыкнет. Зато лодочный подкидыш ел с наслаждением. Но надо беречь наш запас. По две банки на человека – хватит на пять дней. А дальше?
15 июля
От нехватки витаминов и от соленой воды мы постепенно покрываемся незаживающими язвами. Невозможно ни сесть, ни лечь.
По ночам мучает холод. Линь Чжан освободили от вычерпывания воды, и она целый день шила нам теплые жилеты. Она вспорола все мягкие диваны в кубрике, проложила добытые слои поролона между двумя кусками материи – получилась довольно теплая шкура, закрывающая грудь и спину. Но руки и ноги мерзнут по-прежнему.
Куда-то пропали все рыбы. Может быть, из-за холода? Уж не в Ледовитый ли океан нас несет? Только недоступные птицы кружат над нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170