Такими уж они родились. И в любой стране эти причудники найдут тот или иной способ утолить свою страсть. Где модно убивать за веру, пойдут в отряды святых мучеников, где модно убивать за эксплуатацию – пойдут «сияющим путем» в «красные бригады», где за национальную независимость – кинутся подкладывать бомбы в самолеты, а где модно убивать за деньги – пойдут в гангстеры. Если же вы не дадите таким людям никакого применения, им не останется иного выхода, как захватить верховную власть в стране и взять монополию убийств в свои руки. Что и случилось во многих странах, как мы это видим на примерах недавней истории. Так что лучше не доводить этих причудников до отчаяния и дать применение их силам и вкусам в ограниченных, контролируемых масштабах.
Такова сумятица мнений по этому немаловажному вопросу на Европейском материке, дорогие радиослушатели. И мы, как всегда, будем рады услышать ваши соображения и комментарии. Если же кто-то ощущает в себе описанную выше опасную причуду, он может написать нам анонимно – его мнение будет для всех нас особенно интересным.
12. Лондон
– Мистер Себеж?! Уже! Без предупреждения. Какая досада! А я-то мечтал встретить вас в Хитроу. Сняться рядом, попасть на первые страницы газет. Когда еще выдастся такой случай! Ах, вы нарочно хотели без лишнего шума? Так сказать, инкогнито? Понимаю, понимаю…
Давно-давно не доводилось мистеру товарищу Глухареву принимать в посольстве такого дорогого гостя. Да, он все сделает быстрее быстрого. Да, въездные визы будут готовы через три-четыре дня. Самое долгое – через неделю. Нет, про самого мистера Себежа они всё знают, читал, читал его прогрессивные радиопередачи и коллегам давал. Как он точно припечатал американские пороки устами сердитого канадца! Да, мистер Козулин любезно прислал их заранее. Но ведь нужно проверить и остальных членов экипажа «Вавилонии». У них в прошлом может вскрыться что-то реакционное. Нет, это не помешает их поездке. Но местные власти в Ленинграде должны знать, как себя вести с приезжими. А сам мистер Себеж за эти дни прекрасно отдохнет в Лондоне. После того, что ему довелось пережить в океане, он все еще выглядит как блокадник. Ах, личные дела? Тем более. Здесь неподалеку имеется вполне прогрессивный отель… Но сначала он хотел бы познакомить его с сотрудницей, которая будет заниматься их документами. Вдруг у нее возникнут вопросы: Надо, чтобы она знала ваш телефон. Очень прогрессивная девушка. Всего два месяца назад переведена к нам в посольство из ленинградского Интуриста.
Он извинился, снял телефонную трубку, заговорил по-русски.
– Мелада, зайди ко мне на минутку. Познакомлю тебя с этим хером собачьим. Ну да, и кошачьим. Свалился на нашу голову раньше времени. А что я могу сделать?… Начальство велело его на руках носить, ковры раскатывать… Так что ты это… Зайди к Клаве в буфет, захвати пузырь и закуску. Нет, буженину не бери, она уже вчера была довольно реакционная. Возьми семги да икорки. И каравай карельского. А пузырь лучше коньячный. Попроси грузинский «грэми». Если она проспалась после вчерашнего, так даст.
Глухарев обернулся к гостю с обновленной приветливостью. Он надеется, что мистер Себеж найдет общий язык с Меладой. Она очень славная. Лондон знает как свои пять пальцев, хотя пробыла здесь всего ничего. По книжкам изучала. Нет, она вполне русская. А имя такое, потому что родня спорила, как назвать – Меланья, Мелодия, Млада или Лада. И состряпали такой гибрид. Но еще он подозревает, что ее отец – очень идейный и прогрессивный человек – согласился на эту комбинацию букв из-за того, что там в начале есть «эм», «е» (его по-русски молено произносить как «э») и «эл».
– Понимаете? – Мистер Глухарев указал на три портрета над своей головой. – А окончание имени можно перевести как «yes». Вы называете детей именами своих святых, мы – своих. Все нормально, все мы человеки, все за мир до победного конца – не так ли?
Девушка вошла спиной вперед, стараясь уберечь поднос от пружинящей двери. Она была высокая, чуть пучеглазая, очень прямая, чем-то похожая на учительницу без указки (потеряла? забыла в классе? проглотила?). Светлые волосы закручены в мелкие спиральки, лежащие шапкой на голове, – так и ждешь мелькания искр, треска разрядов. Синий ромбик на лацкане жакета. Отсутствие полагающейся к знакомству улыбки настораживало, наводило на мысль о том, что экзамен может оказаться посерьезнее, чем вы ожидали.
– О мистер Себеж, мистер Себеж!.. Мы все читали… Это так ужасно… Пить один рыбий сок… Я бы не могла… И этот ребенок, которого вы спасли… В статье не было сказано, что с ним стало. Он выжил?
Английские слова иногда медлили секунду-другую на краях ее губ, словно парашютисты, вдруг потерявшие решимость.
– С ребенком все в порядке. Он набирает вес быстрее нас всех.
– Если хотите, я помогу вам закупить детской еды для него.
– К сожалению, мы не сможем взять его с собой. У каждого члена экипажа во время плавания слишком много обязанностей. На уход за ребенком не будет времени.
Мистер товарищ Глухарев разлил коньяк в граненые стаканчики.
– За встречу! За знакомство! И за ваше чудесное спасение! И за то, чтобы только спасательные ракеты летали над океаном в поисках потерпевших крушение.
Мелада поставила стаканчик, чтобы поаплодировать тосту. Потом вдруг уставилась на поднос и с досадой начала осыпать себя легкими пощечинами.
– Забыла, забыла! Хотела принести еще фисташек и забыла. Ну что мне с собой делать!..
– Послезавтра у нас в посольстве прием, – сказал Глухарев. – По случаю визита советских кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170