Мои младшие коллеги в то давнее время, возможно, еще были не слишком заметны. Они знали только, что мистер Кристофф – центральная фигура, вокруг которой все вращается. Они забыли, что он вовсе и не просил для себя подобного положения. О да, я прекрасно помню приезд мистера Кристоффа в наш город. Тогда это был еще довольно молодой человек, совершенно самостоятельный, очень непритязательный, даже скромный. Если бы никто его не поддержал, не сомневаюсь, он с радостью ушел бы в тень, давал изредка концерты на частных вечеринках – и только. Но время выпало особое, мистер Райдер. Время оказалось неподходящее. Как раз в ту пору, когда мистер Кристофф появился у нас в городе, мы переживали… э-э… так сказать, нечто вроде вакуума. Мистер Бернд, художник, и мистер Фольмёллер, замечательный композитор, бывшие долгие годы во главе нашей культурной жизни, умерли один за другим – и от этого возникло некоторое ощущение шаткости. Всех нас глубоко опечалила кончина двух таких превосходных людей, но, на мой взгляд, многие ощущали также необходимость перемен. Пришел срок для чего-то нового и свежего. После стольких лет, когда эти два человека находились в центре внимания, несмотря на наше полное одобрение, неизбежно накопились те или иные претензии. И потому можете вообразить, какой шум поднялся, когда пронесся слух, что квартирант миссис Рот – профессиональный виолончелист, игравший с Готенберговским симфоническим оркестром и неоднократно выступавший с самим Казимиром Студзинским. Помню, как я лично принимал горячее участие в чествовании мистера Кристоффа. Помню хорошо, как все это протекало и как сдержанно вел он себя на первых порах. Теперь, оглядываясь на прошлое, я бы даже сказал, что ему недоставало уверенности в себе. Весьма возможно, что перед приездом к нам его постигли какие-то неудачи. Но мы устроили вокруг него суету, домогались его мнения чуть ли не на любой предмет – да, именно так все это и началось. Помню, я сам всячески старался внушить ему твердость перед первым выступлением. Он неподдельно робел. И в общем-то, первоначально предполагалось устроить совсем небольшой концерт в доме графини. До концерта оставалось всего два дня, когда выяснилось, какой ожидается наплыв слушателей, так что графиня принуждена была перенести место собрания в галерею Хольтмана. С того дня выступления мистера Кристоффа – а мы требовали хотя бы одного раза в полгода – проводились в концертном зале, из года в год возбуждая большие толки. Но в начале он особой охоты не выказывал. Не только в тот, самый первый раз. На протяжении нескольких лет нам приходилось всячески его убеждать. Потом, естественно, шумные восторги, аплодисменты, лесть сделали свое дело, и довольно скоро мистер Кристофф развернулся со своими идеями вовсю. «Я здесь расцвел», – часто слышали от него в то время. «Я расцвел, как только сюда приехал». Моя мысль, сэр, состоит в том, что это мы, мы сами его выдвинули. Сейчас я испытываю к нему жалость, хотя и готов признаться, что в городе я единственный в этом смысле человек. Как вы заметили, он вызывает немалый гнев. Я трезво оцениваю ситуацию, мистер Райдер. Надо быть беспощадным. Наш город близок к кризису. Широко распространилась нищета. Нужно исправлять положение – и почему бы не начать с самой сердцевины? Нам придется проявить жесткость, и какое бы сочувствие я к мистеру Кристоффу ни испытывал, иного выхода я не вижу. Он и все с ним связанное должны быть отодвинуты подальше, в темный угол нашей истории.
Я по-прежнему сидел, слегка повернувшись к Педерсену, показывая тем самым, что не перестаю слушать, однако фильм вновь начал поглощать мое внимание. Клинт Иствуд обращался в микрофон к жене, находившейся на земле, и по лицу его катились слезы. Приближалась знаменитая сцена, в которой Юл Бриннер, войдя в комнату, проверяет реакцию Иствуда хлопком в ладоши перед его носом.
– Простите, – поинтересовался я, – а как давно мистер Кристофф прибыл в ваш город?
Я задал этот вопрос почти бездумно, сосредоточившись главным образом на экране, и минуту-другую продолжал следить за фильмом, пока не ощутил, что Педерсен повесил голову с глубочайше пристыженным видом. Почувствовав на себе мой взгляд, он вскинул голову и сказал:
– Вы совершенно правы, мистер Райдер. Вы вправе нас упрекнуть. Прошло семнадцать лет и семь месяцев. Срок огромный. Ошибку, подобную нашей, допустить было легко, однако почему она не исправлялась так долго? Мне теперь понятно, какими мы выглядим перед человеком со стороны – вроде вас, сэр, и мне невероятно стыдно, не стану скрывать. Я не выставляю никаких оправданий. Нам понадобилась целая вечность, чтобы признать свой промах. Нет, не увидеть – но признать, просто для самих себя, это было трудно и отняло массу времени. Мы глубоко увязли с мистером Кристоффом. Практически каждый из членов городского совета приглашал его к себе в дом. Он неизменно восседал рядом с мистером фон Винтерштейном на ежегодном городском банкете. Его фотография украшала обложку нашего городского альманаха. Он написал предисловие к программе выставки Роггенкампа. Были и другие примеры его участия. Дело зашло далеко. Взять, к примеру, этот несчастный случай с мистером Либрихом… А, извините меня, кажется, я только что разглядел вон в той стороне мистера Кольмана, а с ним, если не ошибаюсь, при таком свете трудно что-либо различить, сидит мистер Шефер. Оба эти джентльмена присутствовали сегодня утром на приеме, и я знаю, как счастливы они будут с вами познакомиться. К тому же по вопросу, который мы с вами обсуждаем, я уверен, у них найдется, что сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188