М и и п а. Значит, мы все еще блуждаем впотьмах?
Тельхейм. О, если бы так было угодно небесам. Но на свете есть только одна девушка, и это вы.
Минна. Почему вы говорите обиняками? То, что нам надо сказать друг другу, могут слышать все.
Тельхейм. Вы — здесь? Что вы здесь ищете, сударыня?
Минна. Больше ничего не ищу. (Раскрыв объятия, идет к нему.) Я нашла все, что искала.
Тельхейм (отступая). Вы искали счастливого человека, достойного вашей любви, а нашли — неудачника.
Минн а. Вы меня больше не любите? Вы любите другогo?
Тельхейм. Ах! Тот, кто мог бы после вас полюбить другую, никогда не любил, сударыня.
Минна. Вы выдернули из моего сердца только одну занозу. Если я утратила вашу любовь, не все ли равно, что отняло ее у меня,— безразличие или чьи-то более сильные чары? Вы не любите меня? И никакую другую не любите? Несчастный человек, не ведающий любви!
Тельхейм. Вы правы, сударыня; несчастному никого нельзя любить. Он заслужил свое несчастье, если у него недостало сил одержать победу над собой, не допустить, чтобы любимая делила с ним его злую долю. Как тяжело достается эта победа! Сколько усилий я затратил с тех пор, как разум необходимость приказали мне позабыть Минну фон Барыхельм! И только-только во мне забрезжила надежда, что УТИ усилия не останутся тщетными навек, как явились вы, сударыня!
М и н н а. Правильно ли я вас поняла? Погодите, сударь, давайте, прежде чем плутать дальше, разберемся, куда мы зашли. Согласны ли вы ответить мне на один-единственный вопрос?
Тельхейм. На любой, сударыня...
Минна. Но ответить без околичностей и оговорок, прямым «да» или «нет»?
Т е л ь х е й м. Я согласен, если смогу.
Минна. Сможете. Итак: несмотря на усилия, которые вы приложили, чтобы забыть меня, любите ли вы меня еще, Тельхейм?
Тельхейм. Сударыня, этот вопрос...
Минна. Вы обещали ответить только «да» или «нет»..
Т е л ь х е й м. Но я добавил: если смогу.
Ми ни а. Вы можете; должны же вы знать, что творится в вашем сердце. Любите ли вы меня еще, Тельхейм? Да или нет?
Тельхейм. Если мое сердце...
Минна. Да или нет?!
Т е л ь х е й м. В таком случае — да!
Ми пи а. Да?
Т е л ь х е й м. Да, да. Но...
Минна. Не спешите. Вы еще любите меня: мне этого достаточно. Какой тон мне пришлось взять с вами! Противный, унылый, навязчивый. Нет, я вернусь к своему обычному тону. Так вот, милый мой неудачник, вы еще любите свою Минну, она еще верпа вам, а вы несчастливы. Послушайте же. каким самоуверенным глупым созданием была и осталась ваша Минна, Она позволяла и позволяет себе воображать, что в ней — все ваше счастье. Скорее рассказывайте о своих бедах. А уж она решит, что больше весит. Ну же!
Только йм. Сударыня, я не привык плакаться.
М и и п а. Вот и хорошо. В солдате, после бахвальства, мне всего противнее сетования на судьбу. Но можно ведь и в сухой, небрежной манере рассказать о своей храбрости и о своих невзгодах.
Тельхейм. И в сущности, ото будет то же бахвальство и те же сетования.
Минна. Эх вы, правдолюбец, в таком случае по следовало называть себя несчастным... Либо уж молчать, либо выкладывать всю правду. Необходимость, голос разума приказывают вам забыть меня? Я преклоняюсь перед разумом и перед необходимостью. Но докажите же мне, насколько разумен ваш разум и необходима ваша необходимость!
Тельхейм. Хорошо, слушайте же, сударыня! Вы зовете меня Тельхеймом. Это имя совпадает с моим. Но вы полагаете, что я тот Тельхейм, которого вы знали в своих родных краях: цветущий мужчина, исполненный желаний и честолюбия, человек, властвующий над своим телом и своей душой, перед которым распахнутыми стоят врата счастья и славы, который если еще и не был достоин вашей руки и сердца, то мог надеяться, что с каждым днем будет все достойнее. Мне назваться тем Тельхеймом так же невозможно, как назваться собственным отцом. Нет больше ни того, ни другого. Я Тельхейм, но Тельхейм в отставке, уязвленный в своей чести, калека, нищий. Сударыня, вы дали слово тому Тельхейму, захотите ли вы снова дать его :>тому?
М и и п а. Звучит! По, сударь, покуда я найду того — а к Тельхеймам я питаю неизменно нежные чувства,— тому придется протянуть мне руку помощи. Башу руку, милый нищий! (Берет его руку.)
Тельхейм (держа шляпу в другой руке, прикрывает ею лицо и отворачивается). Это уж слишком! Где я? Пустите меня, сударыня! Ваша доброта — пытка для меня. Пустите!
Минна. Что с вами? Куда вы?
Тельхейм. Прочь от вас.
Минна. Прочь от меня? (Кладет его руку себе на грудь.) Пустые мечты!
Тельхейм. Отчаяние бросит меня мертвым к вашим йогам.
Минна. Прочь от меня?
Тельхейм. Да, прочь! Никогда, никогда не видеть вас. Л решил, решил твердо и бесповоротно — не совершать низости. Не допустить вас до опрометчивого шага. Пустите меня, Минна! (вырывается и убегает.)
Минна (ему вслед). Минне — отпустить вас? Тельхейм! Тельхейм!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Зал в трактире. Ю с т с письмом в руке.
Юс т. Опять пришлось мне идти в этот дом, будь он неладен. Письмецо от моего хозяина к барышне, что выдает себя за его сестрицу. Только бы у них ничего не закрутилось! А то — бегай взад-вперед с письмами. Хоть бы уж это сбыть поскорей, а в комнату к ним идти душа не лежит. Девица все меня расспрашивает, а я отвечать не охотник! Эге, открывается дверь. Как по заказу!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Франциска, Юс т.
Франциска (обернувшись к двери, из которой только что вышла). Не тревожьтесь, я уж его подкараулю. Ой (заметив Юста), вот сразу и наскочила! Ну, да с этой скотиной разговаривать нечего!
Ю с т. Ваш слуга.»
Франциска. Больно мне нужен такой слуга...
Ю с т. Ладно, ладно, ты уж прости мне это слово! Я принес письмо от моего хозяина вашей барышне, его сестрице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91