На немецком мой экспромт звучит еще лучше.— Я плохо знаю немецкий, но могу себе представить! — Билли тоже рассмеялся, но чувствовалось, что он, как и Том, весь напряжен. Завораживающая музыка продолжалась, Том закурил сигарету и стал беспокойно прохаживаться по комнате, размышляя о том, стоит ли продолжать расспросы. Может быть, обострить ситуацию и прямо потребовать у него предъявить паспорт, адресованное ему письмо — словом, любой документ, подтверждающий его личность? Первая песня кончилась, и подросток сказал:— Вы не против, может, мы не будем слушать пластинку до конца?— Конечно, я не против.Том выключил проигрыватель и вложил пластинку обратно в конверт.— Вы спрашивали меня о человеке по фамилии Пирсон...— Да.— Что бы вы сказали... — начал Билли полушепотом, словно опасался, что кто-то другой в этой комнате или мадам Анкет, находившаяся в кухне, может его подслушать, — что я и есть его сбежавший сын?— Я бы сказал, что это твое личное дело, — спокойно отозвался Том. — Решил попутешествовать по Европе один и под чужим именем? Ради бога — не ты первый, не ты последний.Лицо подростка выразило облегчение, уголки его рта чуть дрогнули, но он продолжал молчать, вертя в руках недопитый стакан.— Вот только семья почему-то обеспокоена, — добавил Том.— Прошу прощения, месье Тома, я хотела узнать... — произнесла мадам Анкет, заглядывая в комнату.— Да-да, накрывайте на двоих, — нетерпеливо отозвался Том, он знал заранее, что она хотела выяснить, останется ли гость на ужин. — Надеюсь, ты не откажешься перекусить? — обратился он к Билли.— Благодарю, я с удовольствием!Мадам Аннет с улыбкой взглянула на подростка: она любила гостей и радовалась, что им нравится бывать в этом доме.— Тогда минут через пятнадцать буду подавать, ладно, месье Тома?Она вышла. Билли поерзал на краешке дивана и робко спросил:— Можно взглянуть на ваш сад сейчас, пока еще не стемнело?Через итальянское окно до самого пола они по ступеням спустились в сад. Лучи клонившегося к закату солнца пробивались сквозь сосны и озаряли все вокруг золотисто-розовым светом. Том понял, что мальчику просто хотелось очутиться там, где их не сможет услышать никто — даже мадам Аннет, но открывшийся вид заставил его позабыть обо всем, даже о своих страхах.— Планировка сада мне нравится, — сказал он. — Красиво и не слишком приглаженно.— Моей заслуги тут нет. Я просто стараюсь поддерживать его в том же виде, в котором он был, когда мы купили дом.Подросток наклонился, чтобы полюбоваться чайными розами — к удивлению Тома, он даже знал их название: «Краса Лондона», — но затем его внимание привлекла оранжерея. Здесь было настоящее царство зелени — цветы в бутонах, кустики с разноцветными листьями, специально отсаженные цветущие растения для подарков друзьям Билли с видимым наслаждением вдыхал запах хорошо политой, богатой минералами земли.Возможно ли, чтобы такой паренек оказался воспитанным в роскоши сыном Джона Пирсона, наследником, которому предстояло — если только у него нет старшего брата — взять в свои руки бразды правления всем бизнесом? И почему он не воспользуется тем, что здесь они совсем одни, и не заговорит?Между тем Билли упорно молчал. Он разглядывал растения, а одно даже слегка потрогал кончиками пальцев.— Давай-ка вернемся в дом, — сдерживая нетерпение, проговорил Том.— Слушаюсь, сэр! — отозвался Билли и тотчас виновато выпрямился.«Интересно, в какого рода школах в наши дни приучают так отвечать — в военных, что ли?» — подумал Том.Ужинали там же, в гостиной. Аннет подала цыпленка с яблоками в тесте — последнее по просьбе Тома Аннет добавила к меню после телефонного звонка Билли. Паренек ел с аппетитом и даже отдал должное великолепному сухому «монтраше». Он расспрашивал об Элоизе, ее родителях, интересовался, где они живут и какие они.Тому пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы не высказать своего истинного мнения о них — в особенности о папаше Плиссоне.— Ваша... мадам Аннет говорит по-английски?— По-английски она даже не умеет пожелать доброго утра, — ответил Том с улыбкой. — Она не любит ничего английского. А почему ты спросил?Паренек нервно облизал губы и наклонился к нему. Теперь их разделял лишь стол.— Что, если бы я признался, что я и есть тот самый, о ком вы давеча упомянули, — Фрэнк?— Ты уже об этом спрашивал, — отозвался Том, он понимал, что выпитое вино оказало свое действие на его гостя. — Тем лучше. Значит, ты здесь потому, что хотел некоторое время побыть один, вдали от дома?— Вот именно, — полушепотом сказал паренек. Он старался, чтобы его голос не дрожал, но по глазам было видно, что он слегка опьянел. Вы меня не выдадите, правда?— Разумеется, нет, можешь на меня положиться. У тебя, вероятно, есть на то свои причины.— Да, да. Мне бы хотелось пожить под чужим именем. Мне неловко, что я вот так сбежал, но...Том терпеливо ждал. Он чувствовал, что паренек собирается наконец сказать ему правду, хотя, возможно, и не всю. «Вот уж воистину справедлива поговорка о том, что истина — в вине», — подумал он. Пьяный не способен держать язык за зубами — во всяком случае, если он в таком юном возрасте, как этот парнишка.— Расскажи-ка мне о семье. У тебя же есть еще брат — Джон Пирсон-младший — так, кажется?— Ну да, Джонни, — отозвался Фрэнк, вертя в руках бокал и устремив взгляд в центр стола. — Я взял его паспорт. Выкрал его. Джонни скоро девятнадцать, а подпись его я умею подделывать... довольно хорошо. Вы только не подумайте, что я делал это когда-нибудь раньше. — Фрэнк замолчал и мотнул головой, будто пытаясь сосредоточиться.— Что ты сделал после того, как ушел из дома?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17