Но этого ему было мало, теперь ему хотелось услышать нечто более конкретное.
Доктор же невозмутимо продолжал развивать свою мысль.
- Он считает, что, убив женщину, в которую вы оба были влюблены, он подвел вас. Его чувства к вам противоречивы. Ему хочется причинить вам боль, ибо он сгорает от стыда, и в тоже время извиниться и постараться загладить свою вину.
- А он может попытаться навредить мне?
- Не физически, нет. Вредить тоже можно по-разному. Хотя не исключено, что противоречивость натуры удержит его от подобного шага. - Доктор Лоэра шел не спеша, сосредоточенно глядя на тротуар. - Вот, такова в общих чертах ваша проблема, всего лишь одна из деталей целостной картины. Поверьте, сеньор, я бы с превеликим удовольствием провел с ним больше времени, но, к сожалению, это практически невозможно. Иначе у него могло бы сложиться впечатление, что я его проследую. - Врач остановился на углу. - Что ж, тут мы с вами и расстанемся. У меня на сегодня запланирован ещё один визит. Он взмахнул рукой, останавливая такси. - Сеньор, мне было очень приятно познакомиться с вашим другом, а также увидеть ваши картины. Adios.
- Adios. - Теодор смотрел, как он садится в такси, как захлопывается дверца машины, и думал о том, что ему, пожалуй, следовало бы недвусмысленно дать понять своему врачу, что он заплатит доктору Лоэре за визит. Однако, он в свое время не догадался это уточнить. К тому же, думал Теодор, наверняка счет придет по почте в любом случае. Повернув обратно к дому, он заметил, что примерно в квартале от него уже знакомый ему худощавый парнишка переходит улицу и при этом поглядывает в его сторону. И так же, как и в прошлый раз, подмышкой у него был зажат какой-то сверток. Теодор язвительно подумал о том, что ему следует попытать счастья со своими кашне где-нибудь в другом районе. Итак, он возвращался домой, перебирая в памяти уже знакомые, расплывчатые ответы, и все эти многочисленные "если" и "возможно" начинали давить ему на психику, словно парализуя сознание. Ведь он хотел спросить у психиатра, стоит ли уговорить Рамона пойти на карнавальную вечеринку. Но затем это соврешенно вылетело у него из головы, и казалось теперь чем-то неважным и второстепенным, типа бормотания Рамона про "Досамантес", что по-испански означает "двое влюбленых".
Когда он вернулся, Рамон стоял посреди гостиной. Иносенса убирала сервировку с чайного столика.
- Кто это был? - спросил Рамон.
- Сеньор Сервантес, - ответил Теодор. - Я никогда с ним раньше не встречался.
- Ну и что, купил он твою картину?
- Думаю, он хочет купить ту в желтых тонах.
- И дорого дает?
- Шесть тысяч песо.
Глаза Рамона удивленно округлились, но вслух он сказал:
- И всего-то?
- Так ведь и я не Пикассо. И это Мексика. - "И я пока ещё жив," хотел было добавить Теодор, но не стал.
- Я ему не доверяю. Он не производит впечатления порядочного человека.
Теодор закурил сигарету, чувствуя внезапный приступ нервозности и раздражения. Ему вдруг стало не по себе.
- Да брось ты, в этой сделке - если, конечно, она вообще состоится нет ничего сложного. К тому же тебе с ним больше видеться вообще не придется.
Рамон включил проигрыватель, осторожно достал пластинку из альбома Дебюсси и поставил её в агрегат. Это был один из любимых этюдов Рамона, этот и ещё два других. Казалось, он мог слушать их бесконечно.
- Завтра у Ольги вечеринка, - сказал Теодор, дождавшись окончания произведения. Рамон всегда выключал пластинку после этого самого первого этюда, хотя на ней были записаны и другие. - Хочешь пойти?
- На карнавал-то? А ты сам идешь? - спросил Рамон.
- Вообще-то, собирался. Она очень настаивала, чтобы я пришел. Это не надолго. И Иносенса тоже будет там. Она поможет обслуживать гостей.
- И, полагаю, ты приведешь с собой ещё кого-то? - недоверчиво уточнил Рамон.
- Нет, никого я вести не собираюсь. Рамон, тебя никто не неволит. Ты никому и ничем не обязам. - Он улыбнулся. - А теперь идем со мной наверх. Я хочу показать тебе кое-что.
Рамон неохотно последовал за ним.
Теодор прошел в свою комнату и достал из нижнего ящика камода объемистый сверток.
- Костюмы я купил вчера. Ведь это карнавал, так что сам понимаешь, все должны быть в маскарадных костюмах. Для себя я выбрал кенгуру. Ну, как тебе? Нравится? Как раз под мой большой размер ботинок. Должно хорошо смотреться, как думаешь? - Теодор поднял длинные полотняные ступни, подошвы которык мзнутри были для большей жесткости проложены картоном. Голова с зияющими пустотой круглыми дырочками-глазницами и выдающаяся вперед, добродушно улыбающаяся морда. - А второй костюм - просто клоун, но к нему можно подобрать любую маску. Вот, взгляни. - Теодор открыл бумажную сумку и вытащил две маски - голова гориллы и кошачья мордочка с торчащими в стороны резиновыми усами. - Выбирай. А если не хочешь, то и вообще не ходи, останься дома.
- Одна личина лучше другой, - задумчиво изрек Рамон, разглядывая маски. При свете лампы его высокий, бледный лоб казался словно выточенным из куска белого мрамора. - Но ими все равно никого не обманешь.
Глава 17
Дом, в котором жили супруги Веласкес, был совсем небольшим, и Теодор был откровенно удивлен, что в него смогло набиться столько много народу. Гости танцевали даже в прихожей под музыку в кубинских ритмах в исполнении оркестра из четырех музыкантов, расположившегося в гостиной. Несколько танцующих радостно приветствовали вновь прибывших гостей. Единственным источником освещения были свечи, в воздухе витал запах ладана, в котором угадывалась нотка легкого аромата гордении, и смешанный аромат дорогих духов многих женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101