Из-за Лелии. Вполне возможно так оно и получилось бы, но только это не будет продолжаться вечно. И истинная причина депрессии, последовавшей за влечением, крылась в осознании того, что жизнь продолжается, что в какой-то момент в ней появится другая женщина и может даже не одна, и что он уже сейчас, заранее не желает её или их.
Теодор подумал о том, что нужно будет отобразить эту мысль в дневнике, и, принявшись в уме сочинять, как бы это получше выразить по-английски, он сам не заметил, как уснул. Во сне он увидел Лелию. Она сидела за длинным столом у себя в квартире, которая каким-то непостижимым образом почему-то перенеслась в выложенный бело-голубыми плитками дворик пансиона. На ней была яркая жето-бордовая шаль, его подарок, и она была очень довольна и пребывала в хорошем расположении духа. Они ждали кого-то, все прислушиваясь, не постучит ли кто-нибудь в дверь, но единственное, что нарушало тишину, так это крики попугаев, вызывавшие у Лелии улыбку. Затем она сказала, что наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки, ну разве это не здорово? "Что ты имеешь в виду?" - не понял он. "Ты очень скоро найдешь того, что виноват во всем, что случилось, - ответила Лелия, насмешливо глядя на него своими темными глазами, - но только это уже не имеет никакого значения, Тео. По крайней мере, для меня. Это всего лишь дурацкая игра... забава для вас, живых." - Она взглянула на дверь, словно услышала нечто такое, чего не мог слышать он; внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошел Рамон. У него было хорошее настроение, и в руках он держал много-много путылок с ромом. Он был нагружен ими до самого подбородка, а в соновании бутылок находился букет красных гвоздик. Теодор спросил у него, почему он не принес белые цветы, а Рамон с удивлением уставился на него и попросил повторить вопрос...
Теодор проснулся от стука в дверь и сел на кровати. Сон не шел у него из головы.
- Рамон? - окликнул он.
- Нет, сеньор, - раздался за дверью тоненький девичий голосок. - Там пришел один сеньор, который желает с вами поговорить.
Теодор ввстал.
- Минутку, - крикнул он, приглаживая волосы рукой. Открыв дверь и выглянув во двор, он увидел молодого человека, стоявшего на залитом солнечным светом тротуаре у самых ворот пансиона. У Теодора возникло странное ощущение, что он уже видел его и раньше, что они уже были знакомы... и в следующий момент он понял, что это был тот самый паренек с едва пробивающимися усиками, который был вместе с ними в подземелье мумий.
- Buenas tardes 1), - вежливо поздоровался молодой человек, когда Теодор подошел к нему. - Сеньор Шибельхут?
_______________________________
1) Добрый вечер. (исп.)
- Да, это я, - ответил Теодор.
- Для вас имеются два свободных номера в отеле "Ороско". - Он слегка поклонился.
- Но я звонил им всего два часа назад. Там не было...
- Я сам только что узнал, - перебил его паренек своим гнусавым голосом. - Сегодня они ещё заняты, но завтра утром освободятся, это совершенно точно.
- Ясно. Что ж, большое спасибо, - вежливо сказал Теодор, все ещё не зная, верить ему или нет.
- НЕ за что, - отмахнулся парнишка, самодовольно выпячивая пухлую, влажную нижнюю губу. - Просто управляющий отеля - мой друг.
- Ясно.
Визитер не уходил, очевидно, ожидая чаевых. Он стоял, прислонившись к воротам и с непринужденным видом вертел на пальце цепочку с ключами.
Теодор решил не давать ему чаевых.
- И что теперь? Я должен позвонить в отель и дать свое подтверждение?
- Если хотите, я сам могу сделать это за вас. Мне не трудно.
- Нет-нет, большое спасибо. Я сам, - сказал Теодор, направляясь восвояси.
- Как хотите. Доброго вечера, сеньор, - отозвался парнишка.
Теодор немедленно направился к единственному телефону во всем пансионе, находившемуся в гостиной справа от входа. Спросив разрешения у бабушки, что-то вязавшей крючком, он позвонил в "Ороско". Снявший трубку служащий ненадолго отлучился, чтобы сверить его имя, как если бы слышал его впервые, а затем снова возвратился на линию, сообщив, что на имя Шибельхут и Отеро зарезервированы аппартаменты, и что утром номер будет свободен для заселения.
- Благодарю вас, - сказал Теодор, приятно удивленный этой новостью. Мы будем у вас... ну, скажем, к одиннадцати. Это возможно?
- Muy bien 1), сеньор.
______________________________
1) Очень хорошо. (исп.)
Положив трубку, Теодор направился через весь двор к двери Рамона, чтобы сообщить ему эту новость. Он остановился, чтобы взглянуть на яркого желто-сине-зеленого попугая, резвившегося в своем кольце, причем вид у него был совершенно дурацкий. Попугай висел вниз головой и раскачивался, демонстрируя тем самым свое здоровье, довольство собой и собственной жизнью. Он был так непохож на маленького, одинокого попугайчика Рамона. И хотя у попугаев нет лица, а значит не может быть и его выражения, но Теодору он всегда виделся жалким, унылым созданием с широко распахнутыми глазами и разинутым ртом - чего, разумеется, на самом деле не было напоминающим лица с картин художников-примитивистов. Теодор разглядывал бестыжие, обведенные желтыми разводами глазки счастливого папугая, и увидел парнишку, в непринужденной позе стоящего перед дверью. И снова у него возникло ощущение, что он уже видел это и раньше. Внезапно он вспомнил про парня, предложившего ему купить кашне, с которым он говорил в день похорон Лелии. Тот бродяга, что напомнил ему о его смешных человечках "...палка-палка-огуречик..."
Первой его мыслью было, что этого просто не может быть, что он ошибается. Однако он очень хорошо запомнил эту непринужденную позу, и то, как он при этом переносил вес своего тщедушного тела на одну ногу, оставляя другую в сторону, и даже то, как встряхивал и покачивал головой во время разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101