Но оснований не доверять его объяснениям о желании иметь потайной ход в верхние апартаменты не было. Что касается самих апартаментов, то на первый взгляд, они не таили в себе секретов, а возможности осмотреть их повнимательнее не представлялось. Она знала, что в спальне стоял запертый шкаф, но это еще ничего не значило. Нелепо представлять себе спрятанный в нем труп. Через некоторое время она узнала о другой лестнице, ведущей с первого этажа прямо в личный кабинет, но здесь тоже не было ничего странного: этим путем часто провожали наверх пациентов. Только личный кабинет таил в себе загадки – например, нишу возле анатомической таблицы и шкафчик с медкартами. Но практикующий врач где-то же должен хранить истории болезни и свои наличные деньги.
Кристэль понимала, что под замком находится погреб, но не знала, как туда попасть, и никогда не видела, чтобы туда спускался Грэгт, – впрочем, пока еще не было нужды этим заниматься. Она поняла, что в замке есть недоступные ей помещения, пути к которым предстояло отыскать. Но сложней было понять, что скрывалось за вежливой и дружелюбной улыбкой Гордона. Во время общих ужинов в конце дня она узнавала о «дяде» довольно много. Он родился и получил образование где-то в восточных штатах, был музыкантом-любителем и знатоком кулинарии и вин. Гардероб его оказался внушительным и дорогим, а его владелец, видимо, очень гордился собственной внешностью. Но подобные качества вряд ли могли бросить на него тень.
Интонации речи Грэгга менялись с настроением; иногда он был чересчур педантичен, особенно когда диктовал письма или разговаривал с клерками и пациентами. Но оставаясь с ней наедине, он говорил небрежнее, не считая зазорным щегольнуть модными словечками. Опять-таки, это казалось вполне нормальным: он хотел разграничить свою индивидуальность и профессиональный имидж. Если Грэгг и был подвержен страсти к скачкам, то этот интерес разделяли с ним тысячи прочих уважаемых граждан. Что же касается ночных визитов в Квартал красных фонарей, то стоило вспомнить список общественных деятелей и знаменитостей, не лишенных той же слабости, – все они устремлялись, к попугаю Кэрри Уотсон отнюдь не из интереса к орнитологии.
Наконец Кристэль решила попытаться найти иные подходы. Когда помощник Грэгга Хикей спускался в нижнюю контору, а хозяин находился наверху, она нарочито дружелюбно принималась осыпать его невинными вопросами. Тот отвечал легкими отговорками. Хикей имел диплом фармацевта: он собственноручно изготавливал большую часть обычных лекарств как для пациентов, так и для посетителей, проводя все свободное от надзора за клерками время в рецептурной с пестиком и ступкой. Грэгг нанял его сразу после открытия аптеки, но между ними не было ни родственных отношений, ни намека на дружбу. Фармацевт казался абсолютно довольным своим делом и тем, что Грэгг доверяет ему управление аптекой. Он не задавал своему обожаемому нанимателю вопросов и поэтому не знал ответов. Оба молодых клерка, Дэн и Перри, гораздо больше интересовались женщинами-покупательницами, нежели собственной работой. Кристэль пыталась расспрашивать их, но, очевидно, они не знали о том, что происходит «за кулисами», да и не интересовались этим. Грэгг был для них недосягаемой личностью, живущей в далеком мире, о котором они читали в бульварной прессе, мире, населенном внушающими страх и почтение знаменитостями, вроде могущественного Сэндоу. Они не интересовались появлениями и исчезновениями хозяина и верили, что Грэгг ужинает с «Алмазным» Джимом Брэди.
Кристэль беспокоило также и то, что она не могла связаться с Джимом почти неделю. Дважды она звонила ему днем, когда Грэгг принимал пациентов наверху, и не смогла застать. По вечерам улизнуть не представлялось возможности. Она осторожно намекнула Грэггу, что хотела бы посетить Ярмарку. Его реакция оказалась обескураживающей.
– Я ни за что на свете не отпущу вас одну, тем более вечером, – заявил он ей. – Потерпите, и мы сходим туда в ближайший уик-энд, обещаю.
Это означало, что она не может рассчитывать на свободу. Наконец, в пятницу, ближе к вечеру, она дозвонилась до Джима в его пансион на Харпер-авеню.
– Кристэль! Где ты, черт побери, пропадаешь?
– Погоди, не волнуйся.
– Я чуть с ума не сошел. Я заходил к тебе, и мне сказали, что ты переехала в прошлый понедельник и не оставила нового адреса. Я позвонил в газету, но мистер Хоган сказал, что ты больше там не работаешь.
– Пожалуйста, выслушай меня. Я не могла связаться с тобой раньше.
– Но где ты находишься?
– На работе. Я говорила тебе, что получила новую работу.
– Что это за работа?
– Сейчас я не могу рассказывать. Подожди, пока мы увидимся.
– Завтра?
– Нет. Может быть, в следующий уик-энд.
– Следующий уик-энд?
– Джим, извини меня.
– Извинить? Это все, что ты можешь сказать? – В его сердитом голосе послышалась озабоченность. – А ты уверена, что с тобой все в порядке?
– Конечно уверена. Все чудесно. Если ты будешь я смогу все объяснить.
– Лучше объясни немедленно. – Его гнев вернулся. – Ты снова что-то задумала, да?
– Я сказала, что не могу сейчас говорить.
– Не можешь говорить, не можешь встретиться со мной в ближайший уикенд. Может, ты вообще не хочешь меня видеть?
– Это неправда. Я позвоню тебе в следующую среду.
– Критсэль, в последний раз…
– В среду.
И она повесила трубку, обрывая последнюю нить. Это было подло, но ей ничего не оставалось делать. К тому же, через несколько дней все прояснится – как только она найдет то, что ищет. Если оно вообще существует.
Но дни бежали, не принося никаких событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49