Гул ярости прокатился по рядам солдат. Семиверстов просительно поднял руку. Львов продолжал:
– Возникло сильное внутриматочное кровотечение, которое сейчас пытается остановить Починок. Я нужен там!
– Давай, родной! – ответил, прокусывая губу, подполковник, а затем повернулся к иноземцам. Найдя глазами Зигмунда, он спросил печально:
– Откуда в вас столько жестокости, святые люди? Кто там упоминал о кодексе чести? Неужели все-таки был прав замполит, предлагавший вас казнить?
Из толпы рыцарей выступил третий комтур. На глазах его были слезы стыда – подполковник представил себя на его месте. Сдохнуть от этого впору! Самураи в таких случаях решали вопрос ритуальным сеппуку.
Следом за ним вышли брат Арнольд и де Вульф – переводчик.
– Я есть виноват! – опустив голову, сказал по-русски Третий комтур, – меня убить!
Далее переводил Зигмунд.
– Я не поведал вам о своих подозрениях по поводу этого мерзавца. Мне очень жаль, что так получилось. Поверьте, я скорблю вместе с вами. Этот ублюдок был навязан мне магистром в качестве соглядатая. Он будет сурово наказан за свое вероломство, – комтур умолк. Брат Арнольд простер руки к небу и горестно завопил на латыни:
– Позор нам всем! Горе Ордену! Горе рыцарю, нарушившему клятву! – видно было, что достопочтенный брат немного под хмельком. Затем переводчик и комтур повернулись к своим.
– Брат Юрген! – торжественно произнес граф, – за оскорбление гостеприимства, измену слову и поведение, не совместимое с понятиями о рыцарской чести и чести Ордена ты лишаешься рыцарского звания и права носить одеяние госпитальера. В Мариенбурге решат, что с тобой делать!
– Посмотрим, что скажет Великий Магистр, когда узнает, что вы позорно сдались в плен! – прохрипел разбитым ртом экс-крестоносец, – и что Великий Магистр скажет в ответ на то, что вы пировали за одним столом с язычниками!
Лицо третьего комтура окаменело. До крови закусив губу, предводитель крестоносцев отвернулся от брата Юргена и обратился к начальнику штаба:
– Его ни в коем случае нельзя оставлять в живых. Магистр поверит скорее этой сволочи, чем нам.
Подполковник сплюнул:
– Мне этой мрази не жалко! У нас просто нет палачей. В особых случаях подобными делами должен заниматься майор Худавый, но, насколько мне известно, он от этого восторга не испытает. Остальные парни могут убить противника в бою, но хладнокровно расстрелять безоружного… Разве что Вовка Мурашевич…
– Я бы сам свернул ему шею, но кодекс чести запрещает. А выйти с ним на поединок нельзя: он уже не рыцарь.
– Да и как-то глупо получится, – добавил Семиверстов, – вы вернетесь без него. Будь я на месте Магистра, ни за что бы не поверил в простую случайность, что из всей компании не вернулся лишь «швой парень».
Третий комтур совсем сник. Но, на его счастье, вмешался майор Булдаков.
– Если не возражаете, товарищ подполковник, то я его возьму на полчасика, а после этого он не посмеет кого-либо продать.
Семиверстов поморщился. Почти все нижние чины, обращаясь к вышестоящему товарищу со званием «подполковник», говорят «полковник». Так удобнее и в смысле произношения, и в смысле ненавязчивого подхалимажа. Но товарищи майоры, подчеркивая, что их с вышестоящим товарищем разделяет всего одна ступенька, слово «подполковник» выговаривают особенно тщательно. Затем они сами становятся подполковниками и, в свою очередь, недовольно косятся на наглых майоров.
Подполковник иронично покосился на Булдакова и спросил очень проницательным голосом:
– Бить будете? – от обиды Олег Палыч аж надулся. Нужно сказать, что с командиром роты охраны все стремились поддерживать самые хорошие взаимоотношения. Все, начиная с Шуры Лютикова и заканчивая командиром базы. Уж больно талантлив был мужик насчет подраться! В свое время генерал Трущенков познакомился с знаменитым Булдаковским «прямым в печень» из за того, что послал Олега Палыча по матери перед всем батальоном. Генерал повалялся месяц в госпитале, а затем благоразумно целых два года не появлялся на территории базы. Время стояло перестроечное, и за подобные фиглярства можно было угодить снова в полковники.
– Как вы могли так подумать? – засопел Булдаков, – я же помочь хочу…
– Щас заплачу! – фыркнул Игорь Петрович, – берите, леший с вами! А что именно вы собираетесь с ним проделать?
– Небольшое турне по достопримечательностям базы, – уклончиво ответил майор.
– Смотрите не перестарайтесь! Он должен быть живым.
– Ну, где-то так, не совсем мертвым, – пробурчал Олег Палыч.
Он подошел к немцу, взял того за шиворот и поволок к одноосной тележке, на которой наряд завозил в столовую продукты на сутки. Усадив злосчастного сластолюбца на нее и, пристегнув наручниками к боковинам, майор подогнал «УАЗик» и прицепил тележку к форкопу.
– Bon voyage! – пожелал он иронично брату Юргену, садясь за руль. Автомобиль сорвался с места и понесся в сторону вертолетной площадки. Вопли жертвы затихли вдалеке.
– Наш майор очень большой шутник, – прокомментировал Семиверстов, когда раздался отдаленный гул заводящегося вертолета.
– Я заметил! – сухо отозвался Фридрих фон Гольц, – так говорите, что у вас нет палачей?
– Просто, дружеская шутка, – равнодушно ответил подполковник, – ребята так каждый день развлекаются.
Офигевшие солдаты в подтверждение дружно закивали головами.
– А что ему предстоит дальше? – спросил Зигмунд.
– Не могу знать, – слукавил Семиверстов, подозревая что конечной целью анабасиса является «домик ужасов».
«Домик ужасов» представлял собой неплохую имитацию американского аналога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147