Сергий оглянулся, и увидел контуберний в полном составе. И Сезия Турпиона впридачу.Кавалькада поскакала напрямки, дворами и проулками, пересекла вечно шумную Канопскую, и вырвалась к гавани Эвност – длинному ряду причалов, поперек которого шли сухие доки под черепичными крышами. У причалов покачивалось несколько торговых судов, широких и пузатых. На рейде стояло огромное судно-катамаран, загруженное гранитным обелиском – пошла такая мода, увозить египетские древности и устанавливать на своих площадях и форумах.Роксолан направил коня к говорливой компании матросов и купцов, и спросил:– Никакие корабли после обеда не уходили?Все обернулись, и посмотрели на него со странным выражением.– А ты кто такой, чтобы спрашивать? – нахмурился мореход, чьи голые мускулистые руки от пальцев до крутых плеч покрывала татуировка.– Я – Сезий Турпион! – выехал вперед прими-пил. – И я повторяю вопрос своего товарища: уходили корабли после обеда?Настроение в толпе несколько изменилось.– Ситагога ушла сразу после обеда, – пробурчал мореход с тэту. – Моя ситагога! «Изида»!– Да не ушла она! – поправил его купец-египтянин в белой тунике и с накрашенными глазами. – Угнали ее!– Кто?! – Сергий аж с седла привстал.– Да не знаем мы! – с досадой ответил татуированный. – С утра поставили мы ее под погрузку, а после обеда прихожу – нету! Ушла недогруженной! Ее еще дня два грузить, а где она?!– Так… – протянул Лобанов, соображая, и сказал решительно: – Сезий, в Кибот!Кони с места сорвались в галоп, и поскакали к военной гавани. Никто бы контуберний не пропустил, но Турпион послужил пропуском – примипила, приближенного к префекту, знали.Киботская гавань была искусственной, ее вырыли еще при Птолемеях, дабы было где размещать военный флот и не мешать при этом флоту торговому. Гавань квадратом врезалась в берег, и радовала порядком – боевые триремы и либурны стояли как по линеечке, даже реи развернуты один в один. Кибот был окружен высокой каменной оградой – военный объект! – а на воротах скучали четверо стражей в анатомических панцирях и при мечах. Сезия Турпиона они узнали и вскинули руки в салюте, а при виде контуберния слегка напряглись. Сезий бросил небрежно:– Они со мной! – и стража успокоилась, расступилась.Контуберний проник на охраняемую территорию. Пробежавшись вдоль причалов, Искандер с Эдиком обнаружили небольшой миапарон, парусно-гребной корабль размером с сехери. Рассчитанным на десять гребцов, миапароном пользовались как кораблем курьерским или разведовательным, поскольку его отличала быстроходность. Что и требовалось доказать. Однако комендант Кибота, суровый, почти монументальный Авл Цезий по прозвищу Скилла, наотрез отказался передавать миопарон «неизвестно кому и непонятно зачем».– Послушай, Скилла! – сказал Сезий, почти выходя из себя. – Я не для себя прошу! И не для них! Речь об интересах Рима!Скилла презрительно усмехнулся, и выговорил:– Ради Рима я всех трирем не пожалею! Но отдавать хороший корабль просто так…– Мы заплатим! – рубанул Сергий.– Обойдусь! – величественно сказал Скилла.Тогда Роксолан перемигнулся с контубернием, и напряг волю. Вытянув руку, как это делали гипнотизеры, он произнес властно и раздельно:– Ты отдаешь нам миапарон!Скилла посмотрел на него и махнул рукой.– Да забирайте… – сказал он, и Сергий опять не понял, что тут подействовало – его умение или просто в коменданте вредности убавилось?– Пошли, пока он не передумал! – проговорил Лобанов.Контуберний попрыгал на палубу миапарона, и сел на весла. Уахенеб, как более сведущий в мореходстве, занял место у кормила. Как и в любой другой день, дул северный ветер, поэтому порт Александрии покидали на веслах.– Отойдем подальше, – крикнул Уахенеб, – ветер переменится!Гребли, однако, долго. Уже и берег пропал за волнами, один маяк торчал над горизонтом.– Так и стемнеет скоро, – тревожился Искандер, – и как мы ночью ситагогу эту найдем?– Ситагога – лоханка большая, – проговорил Гефестай, – разглядим как-нибудь!– Есть тут один плюс, – вставил Сергий, – нас тоже будет трудно разглядеть с ее палубы.И тут задул соланус – ветер с востока.– Ура, – спокойно сказал Эдик, и первым занялся парусом.Слушаясь Уахенеба, контуберний тягал шкоты и брасы, гордени и топенанты. Стойкий соланус поддувал хорошо, миапарон даже кренился на левый борт, но ход развил скорый. Солнце окунулось за горизонт, перекрасив недавно еще лазурное море и синее небо во все оттенки красного и золотого. И вот тогда глазастый Фиванец заметил за окоемом маленький черный горбик. Это была ситагога.– Верным путем идете, товарищи! – возвестил Эдик.– Ты это уже говорил! – покривился Искандер. – Повторяешься!– Верным курсом следуете, товарищи! – поправился тот. – Так лучше?Искандер молча отмахнулся, и сказал:– Вот будет фокус, если никакого Зухоса на ситагоге нет!– А почему тогда она незагруженная ушла? – поинтересовался Гефестай. – Это ж тебе не сехери! Тут таких всего три плавает – «Сиракузы», «Церера» и «Изида»! И каждая везет столько зерна… Сейчас посчитаю…– Что там считать? – перебил его Искандер. – И что спорить? Подгребем поближе, и все узнаем!«Подгребать» пришлось долго. Уже и закат угас, и небо покрылось звездами, а черный силуэт ситагоги вырос не намного.– Весла на воду! – скомандовал Сергий. – Добавим ходу!Скорости прибавилось, и корма ситагоги «Изида» постепенно делалась ближе, нависая над миапароном. Еще бы! Палуба гигантского зерновоза качалась на высоте четвертого этажа! Груженая, ситагога опустилась бы пониже, но «Изида» шла порожняком.– И как туда забраться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107