– В плену он вел себя достойно и даже пытался в канадском лагере для военнопленных организовать что-то вроде сбора разведданных. В сорок шестом он вернулся в Германию, естественно в Западную. Продолжил работу в морском ведомстве уже на преподавательском поприще. Стал адмиралом и в 60-70-е годы лет десять был главнокомандующим военно-морских сил западного военного блока на Балтике. Умер он в девяностых в возрасте 90 или 92 лет.
– Вот, значит, как. И многим так повезло?
– Еще одному или двум, хотя службу продолжили, конечно, многие.
– А Лют? Вольфганг Лют? Вы что-нибудь слышали о нем? Уж он-то, если на то пошло, должен был оставить след после войны.
– Я припоминаю это имя, но ничего не могу сказать о его дальнейшей судьбе. Это ведь тоже один из ваших знаменитых капитанов?
Ротманн как-то странно посмотрел на Антона.
– Вы, кстати, могли с ним запросто встретиться. Ведь полицейский задержал вас возле военно-морской школы Мюрвик, которой с сентября прошлого года руководит капитан Лют. Это самый знаменитый житель Фленсбурга, кавалер бриллиантов. Ему всего тридцать, а он на адмиральской должности, автор нескольких книг и признанный воспитатель подводных экипажей. Неужели после войны он бросил службу? Или просто не дожил до ее конца?
– Увы, ничего не могу вам сказать. Может, он просто не попал в поле моего зрения. Так он сейчас во Фленсбурге?
– Ну конечно. Кстати, он ваш земляк, – Ротманн усмехнулся.
– Это каким же образом?
– Он ведь родом из Риги, а вы, согласно вашим теперешним документам, тоже оттуда.
Антон засмеялся.
– Надо бы познакомиться с земляком. Что он за человек?
– Отличный парень. Совсем не заносчив. Между прочим, с ним был коротко знаком Юлинг. Как раз через него он достал мне эти таблетки. – Ротманн похлопал себя по карману галифе. – Именно Лют сообщил мне о том, что Юлинг оказался на «Густлове».
– А как вы назвали школу? Вы сказали…
– Мюрвик. Так ее называют. Раньше в этом месте был небольшой городок с таким названием. Потом он сросся со Фленсбургом, став одним из его районов, и это название перешло на школу. Впрочем, ее еще называют Красным замком из-за цвета кирпича. Ее построили относительно недавно, в 1910 году. На закладку приезжал сам император. Грандиозное здание. Кстати, Лют сам был выпускником этой школы.
«Мюрвик, – крутил в голове это название Антон, – где-то я его уже слышал или читал».
Ротманн взбил подушку и лег, заложив одну руку за голову и держа в другой сигарету.
– Лично я не испытывал никакой особой ненависти к вашим солдатам ни в первые дни войны, ни в последующие. Поначалу мне было даже удивительно, до какой степени их не научили воевать. – Говорил он неспешно, без всякого азарта, пуская струйки дыма вверх. – Ну не умеешь ты воевать, так дерись как можешь за свою землю. Но они и этого не хотели. Я видел летом сорок первого такие колонны ваших солдат, сдавшихся в плен, о которых вы, наверное, не имеете представления.
– Увы, имею.
– Ваших солдат бросали в окружение целыми дивизиями и армиями, где они через несколько дней становились похожими скорее на беженцев, чем на военное подразделение. Вы можете обижаться, но они не стоили уважения. Мы смотрели на них не с ненавистью, а скорее с презрением. Что ж, зато теперь вы можете отыграться. Вы кое-чему научились, хотя ваши генералы по-прежнему не ценят жизнь своих подчиненных и вы по-прежнему побеждаете численным превосходством, несмотря на хорошее оружие и храбрость.
– Вы совершенно не щадите мои национальные чувства, Ротманн, – с обидой в голосе сказал Антон.
– Что поделать. Я всего лишь грубый эсэсовец, а не дипломат.
Он надолго замолчал. Молчал и Антон. Он стал прибирать на столе, потом смотрел в окно, но поезд стоял рядом с другим составом, и вид не представлял никакого интереса. Антон рассеянно посмотрел по сторонам, и его взгляд упал на висевший на крючке поясной ремень Ротманна с портупеей и кобурой.
– Можно мне посмотреть ваш пистолет? – спросил он неуверенно.
– Зачем вам?
– Ну… я ведь всё-таки из другой эпохи. Я давно мечтал подержать в руках настоящий «люгер». Вы можете вынуть патроны…
– Смотрите. Надеюсь, вы умеете обращаться с оружием. – Антон нерешительно встал и подошел к висящему ремню.
Он расстегнул кобуру и вынул пистолет. Боковым зрением Антон хорошо видел курившего всё в той же позе Ротманна, но не мог понять, наблюдает ли тот за ним. Он сел на свое место и стал рассматривать пистолет, примеряя его то к левой, то к правой руке. Это было действительно красивое и мощное оружие. Куда там наш «Макаров»! Рукоятка сидела в ладони как влитая, а особая тяжесть подчеркивала силу. Он был не нов, вороненая сталь протерлась на углах и блестела белыми полированными островками. Многие продолжали пользоваться этим пистолетом, хотя он уже более двух лет был снят с производства в рейхе и заменен более дешевым «вальтером».
Антон вытащил магазин, оттянул затвор, устроенный совершенно по-особому, иначе, чем в обычных пистолетах. Патрона в стволе не было. Ротманн, продолжавший пускать дым в потолок, не мог из-за столика видеть всех этих манипуляций. «Он меня совершенно не опасается», – думал Антон.
– Ну и как? – раздался голос из-за стола.
– Здорово! Жаль только, что он всего восьмизарядный.
– Ну, это смотря каким магазином пользоваться.
У них завязался разговор. Антон рассказал о современных пистолетах, газовом оружии, пистолетах из неметаллических материалов. С особой гордостью он поведал об автомате Калашникова и его чрезвычайной популярности во всём мире. Ротманн проявил живейшую заинтересованность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166