С недетским интересом и вниманием он разглядывал в окно красоты Южной Баварии, Штарнбергское озеро, попадавшиеся на пути фермы и старые замки. Скоро Мартин так увлекся горами, что стал относиться к ним не как к отдыху, а как к чему-то большему, может быть, главному в жизни.
В четырнадцатилетнем возрасте он вступил в Велико-германский молодежный союз и каждое лето проводил каникулы в лагерях и походах. Иногда их отряд уходил на целый месяц, а несколько раз они уезжали довольно далеко от дома: в Вестфалию, Австрию и даже в Италию.
Годам к пятнадцати Мартин был чемпионом школы и района по лыжному спорту в юношеской группе. Участвовал во всех местных соревнованиях и даже несколько раз ездил в Австрию: в Инсбрук, Грац и Зальцбург. В те же дни, когда горы и снег были для него недосягаемы, он катался на велосипеде, тренируя ноги, и здесь тоже добился определенных успехов, принимая участия в гонках.
В эти годы у Мартина уже ясно сформировалась его юношеская мечта: он решил, что непременно станет путешественником. С этой целью вместе со своим дворовым другом Вальтером он стал усиленно заниматься английским языком. Читал о покорителях полюсов, о раскопках засыпанных пеплом городов, об искателях сокровищ и авантюристах. Часто, уже лежа в кровати, он вдруг опускал на грудь томик Джека Лондона и, закрыв глаза, видел себя в белой пустыне, на берегу золотоносной реки или на борту раскачиваемого штормом китобойного судна.
Во дворе среди сверстников он не был заводилой, но всегда имел свое мнение и готов был отстаивать его даже в драке. В начале 30-х Мартин вступил в Гитлерюгенд, а летом 33-го Бальдур фон Ширах распустил Великогерманский молодежный союз. К тому времени взгляды юного Вангера в полной мере соответствовали тем требованиям, которые предъявляли к молодежи национал-социалистские лидеры.

Еще в десятилетнем возрасте Мартин остро переживал, что его отец не был на войне и не имел Железного креста, даже второго класса. Внутренне он стыдился этого факта, но тщательно скрывал свой стыд от сверстников. Когда он видел на замасленной куртке соседского пьянчуги Крамера грязную ленточку «второклассника», то старался скорее отвести взор. А чего стоил крест первого класса на старом кителе папаши Винца, отца четырех сорванцов из соседнего двора! Выпуклый, залитый блестящей черной эмалью, он был не пристегнут булавкой, а привинчен с помощью большой плоской гайки, плотно вжавшись от этого в сукно. Да что говорить! Даже выживший из ума старикашка Пройт, над которым подтрунивали все местные шалопаи, и тот надевал по выходным свой длинный старомодный сюртук с продетой на старопрусский манер во вторую сверху пуговичную петлицу лентой с крестом второго класса. Его лента была не черной с белыми полосками, а наоборот – белой с черными, словно негатив. Такой, весьма редкой, не боевой версией награждали врачей, инженеров и всех тех, кто сам не участвовал в сражениях, но помогал армии, работая в прифронтовой полосе. Когда же по улице шествовал какой-нибудь отряд фронтовиков, например из «Стального шлема», Мартин с восхищением рассматривал на кителях ветеранов всевозможные кресты и медали всех королевств, герцогств и княжеств Второго рейха.
– Папа, почему ты не пошел на войну? – спросил он однажды отца. И Вангер почувствовал, что вопрос был задан с какой-то особой серьезностью.
– Видишь ли, сынок, и во время войны продолжали работать школы, и детей нужно было учить.
– Отец послал прошение о зачислении его в армию, но император посчитал, что будет больше пользы, если он продолжит работать в школе, – подключилась к разговору мать.
Мартин понимающе кивнул и через минуту тихо произнес:
– И все-таки было бы лучше, если бы ты воевал.

В семнадцать лет он захотел вступить в штурмовой отряд, но тут его отец проявил неожиданную доселе твердость и запретил даже думать об этом. Сын подчинился.
После окончания школы Мартин Вангер шесть месяцев провел в одном из горных лагерей Имперской трудовой службы на строительстве пансионата, после чего поступил на медицинский факультет Мюнхенского университета. Он выбрал профессию врача без особого желания, просто посчитав, что это единственное, что может быть полезно в будущих дальних походах и горных восхождениях. Но учеба, эти скучные лекции, анатомический театр, над входом в который одно время висела скопированная из Сорбонны фраза: «Hie est locus, ubi mors in vitam preficit» Вот место, где смерть служит жизни (лат.).

, латынь, химия и все остальное нисколько не возбуждали его интереса. Времени для поездок в Альпы почти не оставалось. Особенно жаль было терять раннюю весну.
Как-то в самом начале его учебы в университете произошёл случай, характеризующий упрямый характер Мартина Вангера.
Вместе со своим другом и однокашником Вальтером Бюреном, тоже увлекавшимся лыжами, он стоял в одном из университетских коридоров возле стенда с репертуаром городских театров – «Страдания Томаса», «Страна улыбок», «Портной Виббельт», – когда случайно услышал следующий разговор.
– Какое к черту серебро! Ты посмотри на цвет – обыкновенный альпак.
– А я тебе говорю, серебро. Это мастерская «Годет и сын», они не работали с альпаком.
– Разуй глаза, Эрнст, это крест второго класса! В войну их нашлепали почти шесть миллионов. Серебряные рамки делали только в первые месяцы или на заказ. Нет, больше двадцати марок это барахло не стоит.
Мартин обернулся и увидел возле окна троих парней. Один вертел на пальце замусоленную черную с белыми полосками ленточку, на которой болтался Железный крест второго класса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188