Он писал, что ни за что на свете не станет носить этот дурацкий предмет и надел его в первый и последний раз. Они не имели понятия тогда, что уже полным ходом шла подготовка операции «Церберус» и слухи о южном походе были намеренной дезинформацией командования.
Эрна разорвала конверт и разочарованно развернула вложенный в него небольшой тетрадный листок. С лица ее сразу исчезло радостное выражение. Это был не его почерк.
– Боже, мама, он ранен!
Профессор отложил газету.
– Ну-ну, успокойся. Возможно, ничего серьезного.
Эрна еще раз пробежала взглядом по строчкам короткого и довольно косноязычного письма.
– Как же ничего серьезного, если он даже не смог сам написать!
Она опустилась на стул, уронив руку с письмом на колени.
– Эрна, может, ты прочтешь нам? – как можно мягче попросила ее мать.
– «Здравствуйте, фройляйн Эрна, – начала читать та совсем упавшим голосом. – Меня зовут Магда, я сиделка из военно-морского госпиталя в Бремерсхафене. Пишу по просьбе лейтенанта Клауса фон Тротта. Он ранен, но угрозы жизни нет. Он передает вам свою любовь. Он просит вас не считать себя связанной с ним какими-либо обязательствами. Передает привет вашим родителям. Я понимаю, что вас интересуют подробности, но не уполномочена их сообщить. Желаю вам всего наилучшего. Бремерсхафен, Элизабетштрассе, 8».
– Почему он просит не считать меня связанной обязательствами? – сразу же после прочтения письма воскликнула Эрна и с мольбой во взгляде смотрела то на отца, то на мать. – Что это значит? Мама? Отец?
– Возможно, так принято, Эрна, ведь он… нездоров, – проговорила фрау Вангер, забирая у дочери письмо.
– Да, – вздохнул профессор, – судя по всему, парню крепко досталось.
– Так, все! – Эрна вскочила и, подбежав к зеркалу, стала закалывать волосы. – Папа, дай денег. Я еду на вокзал за билетом.
– Ты хочешь ехать в Бремерсхафен? – Фрау Вангер подошла к дочери. – Эрна, вряд ли это разумно. Чем ты сможешь помочь? Там ему предоставляют необходимый уход, а ты только будешь мешать. В конце концов, он может не хотеть, чтобы ты его видела сейчас. Ты же ничего, в сущности, не знаешь. Готфрид, ну ты хоть скажи!
Профессор молча вышел из комнаты и вскоре вернулся с бумажником в руках.
– Поезжай, дочка. В университете я обо всем договорюсь. Элли, – обратился он к жене, – в этом не будет ничего плохого.
Фрау Вангер всплеснула руками.
– Но ведь она ему никто! Они даже не помолвлены!

Через три дня Эрна вошла в большую больничную палату. Сестра подвела ее к одной из кроватей, и она сразу обратила внимание на торчащую из-под одеяла ногу в бинтах. Она подняла глаза и увидела незнакомого человека. Темная бородка, усы, заострившийся нос на бледном мраморном лице. Глаза закрыты. Сестра наклонилась над раненым и дотронулась до его руки.
– Господин фон Тротта.
Раненый открыл глаза, посмотрел на Эрну и улыбнулся. Это был Клаус.
– Ты получила письмо? Сейчас мне уже лучше.
Он показал рукой на стоявший рядом стул. Она села и взяла его руку в свои ладони.
– Зачем же ты приехала?
– Чтобы еще раз услышать твои слова, которые ты обещал повторить тысячу раз.
Они долго молча смотрели друг на друга.
– Значит, они тебе еще нужны?
– Конечно! А потом я скажу свои.
– Не спеши, Эрна.
– Почему?
– Я должен выслушать их стоя. А если не смогу…
– Ты обязательно поправишься, – заговорила она быстро, – я только что разговаривала с твоим доктором. Он сказал, что нужно время. А времени у нас много. Целая жизнь! Ты еще станешь адмиралом, мой ученый филолог…

Эрна сняла комнату неподалеку от госпиталя. Она привезла с собой учебники и по вечерам занималась. Ежедневно она приходила к Клаусу в палату, и когда появлялась в дверях, другие раненые откладывали свои газеты и книги в сторону. Они здоровались с нею, когда она шла между кроватями, спрашивали, как там погода, а потом украдкой поглядывали на нее и завидовали лейтенанту.
– Ты счастливчик, фон Тротта, – говорил Клаусу его сосед с ампутированной ногой, – и если не поправишься на все сто процентов, то будешь просто ослом.
Но Клаус не собирался быть ослом. Он медленно, но верно шел на поправку. Однажды, когда Эрна снова вошла в палату, она увидела, что его кровать пуста.
– Гуляет ваш лейтенант, – сказал кто-то из боль-ныx, – ищите его в парке. Он сегодня герой.
Эрна выбежала на улицу. Был погожий майский день. По аллеям больничного двора прохаживались выздоравливающие.
– Эрна!
Она услышала женский голос и увидела машущую рукой Магду. Рядом в коляске сидел Клаус. Он был чисто выбрит и коротко подстрижен. На нем, контрастируя с окружающими пижамами и халатами, был китель с лейтенантскими галунами, белая рубашка и галстук. На голове темно-синяя пилотка с золотистым офицерским кантом. Ноги прикрывал больничный плед.
Эрна подбежала к ним и увидела на кителе Клауса крест на яркой красной ленте с белыми и черными полосками.
– На следующий час поручаю больного вам, – сказала приветливая Магда и ушла.
– Клаус, у тебя награда?
– Сегодня приезжал офицер штаба. В присутствии главврача и нескольких сестер мне прямо в палате вручили крест второго класса. Оказывается, кое кого из нашего экипажа представили к наградам, и в их число почему-то попал я.
– Ты заслужил ее!
– Это крест за пролитую кровь, Эрна, не более. Они понимают, что я больше не поднимусь на борт корабля и у меня уже не будет случая заслужить боевую награду.
– Что ты говоришь, Клаус! Скоро ты будешь ходить.
Она покатила коляску и, пытаясь отвлечь его от невеселых раздумий, что-то рассказывала.
– А где теперь твой «Принц»?
– Ушел в Норвегию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188