Дольше задержался в нашем доме Сергей Алексан
дрович Ефимов, бывший еще при маме комендантом Зубалова, также перешедши
й затем на Ближнюю, в Кунцево. Это был из всех «начальников» наиболее чело
вечный и скромный по своим собственным запросам. Он всегда тепло относил
ся к нам, детям, и к уцелевшим родственникам, словом в нем сохранились каки
е-то элементарные человеческие чувства к нам всем, как к семье, Ц чего не
льзя было сказать о прочих высоких чинах охраны, имена которых мне даже н
е хочется теперь и вспоминать… У этих было одно лишь стремление Ц побол
ьше хапануть себе, прижившись у теплого местечка. Все они понастроили се
бе дач, завели машины за казенный счет, жили не хуже министров и самих член
ов Политбюро, Ц и оплакивают теперь лишь свои утраченные материальные
блага. Сергей Александрович таковым не был, хотя по своему высокому поло
жению тоже попользовался многим, но «в меру». До уровня министров не доше
л, но член-корреспондент Академии Наук мог бы позавидовать его квартире
и даче… Это было, конечно, очень скромно с его стороны. Достигнув генераль
ского звания (МГБ), Сергей Александрович в последние годы лишился благор
асположения отца и был отстранен, а затем съеден своим «коллективом», т. е
. другими генералами и полковниками от МГБ, превратившимися в своеобразн
ый двор при отце. Приходится упомянуть и другого генерала, Николая Серге
евича Власика, удержавшегося возле отца очень долго, с 1919 года. Тогда он был
красноармейцем, приставленным для охраны, и стал потом весьма властным
лицом за кулисами. Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не бл
ижайшим человеком к нему, и будучи сам невероятно малограмотным, грубым,
глупым, но вельможным, Ц дошел в последние годы до того, что диктовал нек
оторым деятелям искусства «вкусы товарища Сталина», Ц так как полагал,
что он их хорошо знает и понимает. А деятели слушали и следовали этим сове
там. И ни один праздничный концерт в Большом театре, или в Георгиевском за
ле на банкетах, не составлялся без санкции Власика… Наглости его не было
предела, и он благосклонно передавал деятелям искусства Ц «понравилос
ь» ли «самому» Ц будь то фильм, или опера, или даже силуэты строившихся то
гда высотных зданий… Не стоило бы упоминать его вовсе, Ц он многим испор
тил жизнь, но уж до того была колоритная фигура, что никак мимо него не про
йдешь. В доме у нас для «обслуги» Власик равнялся почти что самому отцу, та
к как отец был высоко и далеко, а Власик данной ему властью мог все, что уго
дно… При жизни мамы он существовал где-то на заднем плане в качестве тело
хранителя, и в доме, конечно, ни ноги его, ни духа не было. На даче же у отца, в
Кунцево, он находился постоянно и «руководил» оттуда всеми остальными р
езиденциями отца, которых с годами становилось все больше и больше… Толь
ко под Москвой, не считая Зубалова, где тихо сидели по углам родственники,
и самого Кунцева, были еще: Липки, Ц старинная усадьба по Дмитровскому шо
ссе, с прудом, чудесным домом и огромным парком с вековыми липами; Семенов
ское Ц новый дом, построенный перед самой войной возле старой усадьбы с
большими прудами, выкопанными еще крепостными, с обширным лесом. Теперь
там «государственная дача», где происходили известные летние встречи п
равительства с деятелями искусства. И в Липках и в Семеновском все устра
ивалось в том же порядке как и на даче отца в Кунцево Ц так же обставлялис
ь комнаты (такой же точно мебелью), те же самые кусты и цветы сажались возл
е дома. Власик авторитетно объяснял, что «сам „ любит, и чего не любит. Отец
бывал там очень редко, Ц иногда проходил год, Ц но весь штат ежедневно и
еженощно ожидал его приезда и находился в полной боевой готовности… Ну,
а уж если „выезжали“ из Ближней и направлялись целым поездом автомашин к
Липкам, там начиналось полное смятение всех Ц от постового у ворот, до по
вара, от подавальщицы до коменданта. Все ждали этого как страшного суда и,
наверное, страшнее всех был для них Власик, грубый солдафон, любивший на в
сех орать и всех распекать… Не меньшего интереса заслуживает Ц тоже как
уникальный уродливый экспонат тех времен Ц новая экономка (то бишь „се
стра-хозяйка“), приставленная к нашей квартире в Кремле, лейтенант (а пото
м майор) госбезопасности Александра Николаевна Накашидзе. Появилась он
а в нашем доме в 1937-м или 38-м году с легкой руки Берии, которому она доводилас
ь родственницей, двоюродной сестрой его жены. Правда, родственница она б
ыла незадачливая и жена Берии, Нина Теймуразовна, презирала „глупенькую
Сашу“. Но это решили без ее ведома, Ц вернее, без ведома их обеих. И в один п
рекрасный день на молоденькую, довольно миловидную Сашу обрушилось это
счастье и честь… Вернувшись к сентябрю как обычно из Сочи, я вдруг увидел
а, что вместо Каролины Васильевны, меня встречает в передней молодая, нес
колько смущенная грузинка, Ц новая „сестра-хозяйка“. Она была не очень в
редная (больше зла она делала по глупости, по своей обязанности, а не по со
бственно му желанию); к тому же она была новое лицо в доме, где было ужасно с
кучно. Мы с ней подружились, и были в добрых отношениях вплоть до 1942-43 года, к
огда она вместе с Власиком оказала мне „медвежью услугу“. Мне было тогда
лишь одиннадцать-двенадцать лет, и всю чудовищность появления в доме пр
ямого, непосредственного соглядатая Берии я еще не могла осознать. Тетки
мои Ц Анна Сергеевна и Женя (вдова дяди Павлуши) Ц уже тогда поняли, что э
то означает, и только спросили ее, хорошо ли она знает хозяйство, умеет ли
готовить грузинскую кухню?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67