Тогда шли все в лес, выползали из своих комнат дедушка с бабушкой
; иногда звонили в Зубалово-2, и оттуда быстренько приходили дядя Павлуша
с детьми, или А. И. Микоян. В лесу, на костре жарился шашлык, накрывался тут ж
е стол, всех поили хорошим, легким грузинским вином. Меня отец при этом пос
ылал сбегать на птичник за фазаньими и цесарочьими яйцами, Ц их легко мо
жно было найти в ямках под кустами, Ц их запекали в горячей золе на костр
е. Мы, дети, обычно веселились на этих пикниках; не знаю, было ли весело взро
слым… Бабушка, однажды, громко плакала, и отец уехал злой и раздраженный. У
взрослых было слишком много поводов для взаимного недовольства и обид…
Дедушка всегда стремился всех примирить и все уладить, бабушка же, наобо
рот, любила во всем разобраться, Ц и они долго потом корили друг друга, ко
гда отец уезжал… Зубалово менялось на глазах… Перекрасили дом, выкопали
и унесли куда-то огромные старые сирени, которые цвели возле террасы как
два огромных благоухающих стога. Потом зачем-то вырубили старые заросли
черемухи, Ц якобы по соседству с огородом она была вредным распростран
ителем насекомых. Потом залили противным серым асфальтом чудесные песч
аные утрамбованные дорожки… Это все делалось управляющими, или как они у
нас назывались Ц комендантами, которые Ц каждый с особым рвением, Ц из
о всех сил копировали все то, что делалось у отца в Кунцево. Вдруг там начи
нали сажать елки, Ц поднималась суматоха и в Зубалове, и, смотришь, везде
понатыкано елок… Но здесь было сухо, почва песчаная, вскоре елки все посо
хли. Вот мы радовались-то! Казенная «обслуга» смотр ела на нас, как на пуст
ое место. Обычно это были люди часто менявшиеся, Ц ни мы к ним, ни они к нам
не успевали привыкнуть, и, чувствуя, что «хозяин» живет в отдалении от род
ни, и, по-видимому, не очень родню свою жалует, «обслуга» любезностью не от
личалась. Бабушка иногда устраивала по этому поводу небольшие скандаль
чики, Ц ее менее всех любили за это. Потом дедушка ругал ее и втолковывал,
что она «не понимает ситуации». Ц «Да!» Ц восклицала бабушка, Ц «ситуа
цию я никогда не научусь понимать!» Ц и уходила в свою комнату, ворча на н
ерадивых «бездельников». Однажды, продолжая какой-то спор с дедушкой, он
а громко вскричала, адресуясь ко мне: «Мать твоя дура была, дура! Сколько р
аз я ей говорила, что она дура, Ц не слушала меня! Вот и поплатилась!» Я зар
евела и, крикнув «сама ты дура!» Ц побежала к няне искать защиты. Маму я по
мнила, любила самую память о ней, считала до шестнадцати лет, что она умерл
а от аппендицита (как меня уверяли взрослые), и не переносила никаких дурн
ых слов о ней… Без мамы в Зубалове появилось что-то, чего никогда не было п
ри ней Ц склоки между родственниками… Дядя Федя, тоже иногда живший зде
сь, враждовал с моим старшим братом Яшей, поселившимся со своей женой в Зу
балове. Яша ссорился с Василием. Единокровные братья были до того разным
и людьми, что не могли найти общий язык ни в чем… Яшина жена враждовала с б
абушкой и дедушкой, которые сами грызлись между собой. Приходила жена (ов
довевшая в 1938 году) дяди Павлуши, и своим острым языком подливала масла в ог
онь… Мы, дети, вертелись между ними всеми, принимали сторону то одних, то д
ругих, не зная, в чем дело. Няня моя, миротворица, умудрялась сохранить пре
красные отношения со всеми, поэтому на нее возлагались дипломатические
миссии по урегулированию отношений… Враждующие группировки искали защ
иты у отца. Для этого высылали меня: Ц «Поди, скажи папе…» Я шла, и получала
от отца нагоняй: Ц «Что ты повторяешь все, что тебе скажут, как пустой бар
абан!» Ц сердился он и требовал, чтобы я не смела обращаться к нему с прос
ьбами за других… Требовал он также, чтобы я не носила к нему ничьих писем,
Ц мне иногда давали их в школе, Ц и не служила «почтовым ящиком»… Нет, эт
о было не прежнее Зубалово… Дух его и вся обстановка были совсем иными. Ле
том отец уезжал в Сочи, а меня отправляли с няней или в Крым, в Мухолатку, ил
и тоже брали в Сочи. Осталось у меня много писем отца из Сочи или в Сочи, или
в Крым. Вот несколько выдержек из его писем тех лет: «Здравствуй, моя вороб
ушка! Не обижайся на меня, что не сразу ответил. Я был очень занят. Я жив, здо
ров, чувствую себя хорошо. Целую мою воробушку крепко-накрепко»… «Милая
Сетанка! Получил твое письмо от 25/IX. Спасибо тебе, что папочку не забываешь.
Я живу неплохо, здоров, но скучаю без тебя. Гранаты и персики получила? При
шлю еще, если прикажешь. Скажи Васе, чтобы он тоже писал мне письма. Ну, до св
идания. Целую крепко. Твой папочка»… «За письмо спасибо, моя Сетаночка. По
сылаю персики, пятьдесят штук тебе, пятьдесят Ц Васе. Если еще нужно тебе
персиков и других фруктов, напиши, пришлю. Целую». (8 сентября 1934 г.). «Хозяюшк
а! Получил твое письмо и открытку. Это хорошо, что папку не забываешь. Посы
лаю тебе немножко гранатовых яблок. Через несколько дней пошлю мандарин
ы. Ешь, веселись… Васе ничего не посылаю, так как он стал плохо учиться. Пог
ода здесь хорошая. Скучновато только, так как хозяйки нет со мной. Ну, всег
о хорошего, моя хозяюшка. Целую тебя крепко»… (8 октября 1935 г.). «Сетанка и Вас
я! Посылаю вам сласти, присланные на-днях мамой из Тифлиса, вашей бабушкой
. Делите их пополам, да без драчки. Угощайте кого вздумаете»… (18 апреля 1935 г.). «
Здравствуй, хозяюшка! Посылаю тебе гранаты, мандарины и засахаренные фру
кты. Ешь Ц веселись, моя хозяюшка! Васе ничего не посылаю, так как он все ещ
е плохо учится и кормит меня обещаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67