«В шифровалке было холодно и неуютно. Зарешеченное изнутри окно было зан
авешено плотной портьерой. Перед окном письменный стол, в котором хранил
ись стопки белоснежной бумаги, разноцветная копировальная бумага, толс
тые карандаши, ленты и всякие щетки для пишущей машинки, пакетики с конфе
тами. В шифровалке курить было строго запрещено, а я курильщик (теперь уже
бывший), и карамельки, изготовленные изобретательной фирмой из каких-то
трав и остропахнущего зелья, отбивали охоту не только к куренью, но и к еде
. Два неуклюжих сейфа, какие можно увидеть в приключенческих американски
х фильмах, занимали простенок от окна до камина, возле которого, как верны
й страж на посту, стоял ярко-красный высокий баллон с кислородом Ц это на
случай вторжения непрошеных гостей из охранки, дальше была дверь, обита
я черной клеенкой в так называемую лабораторию, где фотографировались и
проявлялись документы, бутылочки с химией для писем, разные проявители и
закрепители, в углу гора железных цепей для автомобильных колес для дал
ьних поездок по заснеженным дорогам зимой, несколько двусторонних паль
то и плащей, чтобы по дороге в машине можно вывернуть наизнанку и из сине-
белого оказаться в строгом черном плаще…
У старых революционеров мы, советские разведчики первых поколений, усва
ивали правила конспирации, учились «сочинять» шифры, «обрубать хвосты»
наружного наблюдения, устраивать тайники. Из Центра мы ничего не получал
и и с упоением занимались творчеством, которое сегодняшним разведчикам
покажется смешным и нелепым.
В тот вечер я сидела в этой самой шифровалке и расшифровывала телеграмму
, прибывшую вечером из Центра. Я была помощником резидента, шифровальщик
ом, фотографом, машинисткой, когда требовала обстановка Ц водителем маш
ины, изобретателем, в соавторстве с резидентом «Кином», тайников. Было уж
е за полночь, когда я закончила расшифровку. Центр предлагал передать на
связь «Ирине», т. е. мне, агента «Павло» и сообщал, что готовит кадрового ра
зведчика к нелегальной переброске в страну нашего пребывания, который б
удет связан непосредственно с «Кином». Центр еще раз напоминал, что «Пав
ло» надо тщательно проверять, устраивать проверочные испытания Ц я узн
ала авторство «Яка», курирующего нашу резидентуру. Вот уж действительно
был чиновником-перестраховщиком. Если предлагаешь кандидатуру на верб
овку, то на письме потом увидишь мелким почерком резолюцию «Яка», вроде: «
Кандидатура безусловно интересная, но необходимо собрать более точные
сведения, учесть, что он связан с родственниками, проживающими в Англии
Ц не подстава ли это от «Интеллидженс сервис?» И так страховался от всег
о: если вербовка состоится и агент будет давать ценные сведения, то он, «Як
», предлагал «тщательно подготовить», если же вербовка сорвется или аген
т не оправдал наших надежд, то он, «Як», предупреждал.
…У меня теперь на связи будет шесть агентов и еще больше кандидатов. Как с
о всем этим справиться? Обещанные два работника резидентуры все не едут,
а «Як» обещал прислать подмогу еще год назад. И «по крыше» работать надо, н
ужно выполнить валютный план во что бы то ни стало, иначе предложат освоб
одить место для более компетентного работника. Разведка потеряет одну и
з «крыш».
…Времени уже второй час. Расшифрованную телеграмму положила в сейф, запе
рла, опечатала, проверила, достаточно ли тонко и четко легла сургучная пе
чать, сожгла в камине шифровальные таблицы, тщательно перемешала пепел.
Буквы, пропитанные свинцом имеют способность не рассыпаться, их нужно тщ
ательно перетереть… Но почему «Кин» так и не заглянул сюда. Он сегодня на
дипломатическом приеме, но все приемы заканчиваются в 11 часов. Так и проше
л в свою квартиру мимо дверей шифровалки, и не заглянул? Почему? Стало как-
то тревожно на душе. А почему тревожно? Фу, какие глупости. Иди-ка ты, «Ирина
», спать, завтра утром надо ехать в порт встречать круизный пароход с тури
стами, направляющимися в Советский Союз.
Да, кстати, почему-то обрадовалась я, ведь сегодня приезжают дипкурьеры, в
от «Кин» с приема поехал на вокзал к поезду и будет удивлен, что я не дожда
лась его в шифровалке. Нет, пусть не воображает, что я должна караулить его
всю ночь. «Иди спать!» Ц приказала я себе и, едва прикоснувшись к подушке,
заснула и, как мне казалось, не успев заснуть, меня уже будил звонок «ходик
ов». Холодный душ, кофе из термоса с куском бисквита, попудрить нос, чуть п
одсвежить губы и быстренько на велосипеде в порт. Внизу, в дежурке, «Кин».
Сердце почему-то застучало громко-громко, только б не услышал. Вид у него
сияющий. «Прибыла почта, Ц сказал он, Ц и для Вас два письма: одно от ваше
й мамы, я уже знаю ее почерк, а другое не знаю от кого, почерк мужской. От ког
о бы это?» Ц «От жениха», Ц буркнула я сердито, вывела своего английског
о «коня», уселась в седло защелкнула с обеих сторон юбку, чтобы подол не по
пал в спицы колеса, и покатила в порт.
Вечером мы с «Кином» готовили почту для отправки в Центр с дипкурьерами.
Добавили несколько пунктов к письму, которое заготовляли всегда заране
е, чтобы отправить с нашей резидентурской почтой. Упаковывал «Кин», а сур
гучные печати ставила я. У меня это получалось лучше, и как бы «Як» не расс
матривал сквозь свои очки, ему не к чему будет придраться. «Кин» что-то пи
сал. Я ждала. «Вы скоро?» Ц спросила я. «Да, да, надо же жене написать письмо,
а то рассердится и не приедет вовсе». «Кин» приехал позже меня, но пробыл в
стране уже полгода и всем говорил, что жена задерживается в Москве по сво
ей работе, но скоро должна приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129