Мы с «Кином» поняли, что это та самая Мэри, кузина Хэллы Эрнестовны, котора
я и раньше жила в Финляндии, вышла замуж за англичанина и сейчас возвраща
ется домой в Лондон. В свое время мы с «Кином» встречались с Мэри в Хельсин
ки.
Утром Борис Аркадьевич ушел на работу, а я осталась ждать Мэри. Она привез
ла горестную весть. Хэлла Эрнестовна арестована, находится в тюрьме. Дел
о в том, что Вуолийоки приняла у себя в имении советскую парашютистку-раз
ведчицу. Среди рабочих в имении был агент финской охранки. Он донес своем
у начальству о появлении у Вуолийоки подозрительной женщины, которая та
к же внезапно исчезла. Весной в лесу, когда растаял снег, был найден парашю
т. Советская разведчица была обнаружена в Хельсинки во время работы на р
ации и арестована. Газеты сообщали, что она в тюрьме и психически больна.

Хэлле Эрнестовне грозит пожизненное заключение, а учитывая чрезвычайн
ое военное положение, не исключена и смертная казнь.
Мэри спешит сейчас в Лондон, чтобы организовать кампанию в защиту Вуолий
оки.
Ц Прогрессивные люди мира откликнутся, защитят Хэллу от расправы, Ц ув
еренно заключила Мэри.
Вскоре писатели и ученые подняли голос в защиту мадам Вуолийоки, несгиба
емой Терва Пяа, и суд вынужден был под давлением общественности заменить
ей смертную казнь пожизненным заключением.
Хэлла Эрнестовна осталась верна себе. В тюрьме она написала две части ав
тобиографической трилогии, свято веря в победу СССР над фашизмом и в сил
ы демократической Финляндии.
После подписания перемирия с Финляндией в сентябре 1944 года Хэлла Вуолийо
ки новым демократическим правительством была назначена председателем
радиокомитета страны, но вскоре оставила эту должность и уехала в свое и
мение, написала третью часть биографии «Я не была заключенной».
Умерла бесстрашная Терва Пяа в 1954 году. Но ее книгам, пьесам суждена долгая
жизнь, в народе сохраняется о ней благодарная память.

Глава 12. Острее детектива

Сочельник Ц канун Рождества Ц в Швеции, как и в других европейских стра
нах, самый торжественный праздник. В сочельник не ходят в гости, все собир
аются дома. Окна ярко освещены, и шторы раздвинуты. Видно, как на другой ст
ороне улицы люди хлопочут вокруг елки, сервируют столы: традиционные шин
ке, капуста, колбасы и, конечно, всякие сладости.
В большом зале посольства собралась советская колония. Одной семьей. Ряд
ом в столовой дети, для них приготовлены лакомства.
Я увлекла мужа в курилку, чтобы иметь возможность выкурить сигарету. А Бо
рис Аркадьевич, который за всю свою жизнь не выкурил ни одной, подошел к ок
ну. Улицы были пусты. В ярком свете фонарей сверкали снежинки и, как бертол
етова соль, украшали голые ветви деревьев и стены домов.
Ц Ни одной машины, ни одного велосипедиста. Ц Борис Аркадьевич вглядыв
ался в поблескивающую темноту. Ц Я шел сюда мимо генерального штаба, там
светится одно-единственное окно, наверное, в кабинете дежурного. В такую
ночь гитлеровцам ничего не стоит оккупировать Швецию… Ну, пойдем в зал, т
ам что-то зашумели.
В зале действительно было оживленно. Возгласы, приветствия. Все окружили
гостя Ц Мартина Андерсена-Нексе. Да, это он, знаменитый датчанин, автор з
накомых всем нам романов «Пелле-завоеватель», «Дитте Ц дитя человеческ
ое»… Я увидела среднего роста, плечистого человека лет за семьдесят, пыш
новолосого, седого, с высоким выпуклым лбом. К нему обратилась Александр
а Михайловна:
Ц Дорогой Мартин, как я рада, что ты сегодня пришел к нам. Благодарю тебя.

Ц Я пришел к себе домой. Сочельник Ц праздник семейный, а моя семья здес
ь. Я с вами всеми, и я привел с собой свою семью. Ц Он представил жену. Ц Про
шу любить и жаловать. Ц Взял ее под левую руку и поцеловал в щеку. Ц Очень
горжусь тем, что здесь и мой младший сын, не подумайте, что это мой правнук.
Ц Он погладил по голове мальчика лет десяти, и тот вскинул на него такие
же синие, как у отца, глаза.
Когда застолье близилось к концу и взрослые увлеклись игрой с детьми вок
руг елки, я улучила момент и подошла к писателю. Сказала, что я его давняя ч
итательница и поклонница и сейчас, как пресс-атташе посольства, хотела б
ы получить у него интервью.
Ц Охотно, охотно, Ц согласился он и поведал историю, происшедшую с ним н
есколько дней назад.
Ц Как вы знаете, я коммунист, моя родная Дания оккупирована гитлеровцам
и, в их лапах оказался и я. У меня больное сердце, и мне хотелось, чтобы оно п
оскорее перестало биться. Я сидел в холодной камере и простудился. Наши д
атские врачи, которых гитлеровцы заставляли работать, диагностировали
воспаление легких и настояли на переводе меня в госпиталь. Я лежал и мысл
енно писал трилогию о Мартине Красном, но не имел возможности изобразить
это на бумаге. Мне не разрешили пользоваться моим оружием Ц пером и бума
гой. А я задумал большую работу. Я пишу реальную жизнь и презираю писателя
, выкидывающего самое головокружительное сальто-мортале под куполом хр
ама искусств. Мне всегда хотелось согреть простое человеческое сердце и
ли осушить хотя бы одну слезу отчаяния и безнадежности… Он приложил плат
ок ко рту, чтобы отдышаться.
Ц Понимаете, искусство для искусства никогда не владело моим сердцем. Я
предпочитал выпекать для своих собратьев чистый ржаной хлеб, а не кондит
ерские изделия.
Ц Как вы попали сюда, как вам удалось выбраться?
Ц О, это было детективное приключение… Я лежу в палате, задыхаясь от кашл
я, и вдруг поздно вечером появляются четыре эсэсовца в своей черной форм
е и говорят, что меня везут на допрос к самому Гиммлеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129