Ц Через пару минут ко мне придет Генеральный консул оккупированной Бел
ьгии. Его эмигрантское правительство в Лондоне. Вы оставайтесь здесь. Эт
от визит вежливости продлится не более пяти минут, и мы с вами продолжим…

В назначенное время порог кабинета переступил высокий элегантный стар
ик. Представился. Александра Михайловна сразу завязывает разговор не о п
огоде, не о театре, как принято на таких приемах, а о жгучем вопросе объеди
нения сил против фашизма, о втором фронте.
Затем незаметно взглянула на часы Ц неуловимое, одной ей свойственное д
вижение, означающее, что аудиенция закончена.
А старый консул замялся. У него еще личный вопрос. Он извлекает из нагрудн
ого кармана небольшую фотографию на плотном картоне, протягивает ее Але
ксандре Михайловне.
Она вскидывает лорнет:
Ц Как? Это моя фотография. Здесь мне, наверное, лет семнадцать, но у меня не
т такой. Откуда она у вас?
Консул широко улыбается:
Ц О, мадам, с тех пор прошло более полувека, а точнее Ц пятьдесят три года
. Ваш папа был тогда начальником иностранного отдела русского генеральн
ого штаба. Я был всего адъютантом у нашего военного атташе. Вы иногда появ
лялись на балах.
Ц Да, но это бывало редко, я уже тогда бежала от светской жизни.
Ц Я же был на каждом балу, искал вас. Имел Дерзость посылать вам цветы, час
ами ходил возле вашего дома в надежде увидеть вас. Перед отъездом из Росс
ии мне посчастливилось купить у фотографа этот ваш портрет. И сейчас, ког
да мое правительство предложило мне пост Генерального консула, я просил
направить меня в Швецию, зная, что вы здесь. Я всю жизнь следил за вами. Чита
л ваши статьи и книги о рабочих, о социалистическом движении, не понимал в
ас. Когда узнал, что вы стали министром большевистского правительства, п
росто ужаснулся. Мне казалось, что вам уготована другая судьба. Увы, долже
н признаться, что в числе многих я не верил в прочность Советского госуда
рства. Сожалел о вас. А теперь пришел к вам, чтобы низко поклониться и выск
азать свое восхищение и глубокую признательность вам, вашей стране, ваше
му народу, который выносит на своих плечах судьбу нашей планеты.
Александра Михайловна протягивает консулу руку. Ц В большой жизни каки
е только дороги не перекрещиваются, какие только встречи не происходят.

Консул ушел. Александра Михайловна сидит, задумавшись, постукивает лорн
етом по столу, улыбается своей далекой юности. Рассказывает мне, что тогд
а, в семнадцать лет, она шла вместе с отцом, стуча каблуками о торцы, прислу
шиваясь к звяканью шпор позади нее. О, юность! Жалеет ли она о ней? Нет. Кажда
я пора жизни по-своему прекрасна, неповторима, и, умудренная опытом больш
ой жизни, старость тоже красива, если только каждый день заполнен забота
ми о чем-то большом, когда некогда оглянуться назад, а смотришь все время
вперед. Тогда и старость отстает, не может угнаться за мудростью.
Вспоминается день 7 ноября 1943 года. В посольстве готовятся к приему. Прибуд
ут шведские официальные лица и дипломаты союзных стран, а также стран, с к
оторыми у Советского Союза существуют дипломатические отношения. Но яп
онский и болгарский посланники на общий прием прийти не могут. Япония и Б
олгария в состоянии войны с США и Великобританией, а с Советским Союзом с
охраняют дипломатические отношения.
Александра Михайловна предлагает мне помочь ей «занять» японского, а за
тем и болгарского посланника. Первым приходит поздравить с национальны
м праздником японский посланник. Входя, он низко кланяется, широко улыба
ется и поздравляет. Подают чай. Александра Михайловна заводит разговор о
погоде, спрашивает, как переносит посланник шведский климат. Японский д
ипломат покашливает, нервничает, слова у него застревают в горле. Наконе
ц он улучает момент и спрашивает:
Ц Госпожа министр, я имею поручение моего императорского правительств
а выяснить ваше личное мнение, как сложатся отношения между нашими стран
ами после войны с Германией, которая, как теперь можно полагать, окончитс
я вашей победой.
Лицо Александры Михайловны непроницаемо. Она звонит в серебряный колок
ольчик.
Ц Пожалуйста, Ц еще чаю, Ц говорит она вошедшей горничной и обращаетс
я с вопросом ко мне:
Ц Вы знакомы с японским искусством составлять букеты цветов? Это изуми
тельное искусство Ц икебана.
Я отвечаю, что нет, не знакома. Александра Михайловна начинает живо расск
азывать об этом сложном искусстве под одобрительные и восхищенные репл
ики посланника. Но он заинтересован в другом.
Ц Госпожа министр, я хотел бы знать ваше личное мнение. Существует ли сог
лашение СССР с вашими великими союзниками в отношении Японии?
Ц Одну минуточку, Ц говорит Александра Михайловна, подходит к столику,
берет толстую японскую книгу со множеством цветных фотографий икебана
и спрашивает посланника:
Ц Скажите, это последнее издание? Я очень внимательно слежу за развитие
м этого вида искусства.
Японский посланник смахивает платком обильный пот со лба, умоляюще смот
рит на советского посла.
Александра Михайловна делает какое-то неуловимое движение, означающее,
что аудиенция закончена. Распаренный японец с отчаянным видом встает со
стула, низко кланяется и уходит.
Александра Михайловна тоже вздыхает, снимая напряжение, и звонко смеетс
я:
Ц Бедный посланник, он сейчас возьмется за эту книгу и будет гадать. Я ем
у показала несколько сочетаний букетов, никакого отношения к интересую
щему его вопросу не имеющих. Я же его не спрашивала, почему Япония держит К
вантунскую армию у наших границ в Маньчжурии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129