Даже в посольс
тве, по мнению иных авторов, бродили какие-то бестелесные тени. Это глубок
ое заблуждение, если не сказать, досужий вымысел. На самом деле она умела в
ыкристаллизовывать и собирать вокруг себя здоровые силы. Так было и в са
мом посольстве, и в стране пребывания, в данном случае в Швеции.
Александра Михайловна встретилась с известным профессором-химиком Па
льмером, который в свое время был на симпозиуме в Ленинграде, влюбился в э
тот город, в его людей, в архитектурные памятники и ансамбли Северной Пал
ьмиры, и предложила ему создать в Швеции Общество друзей Советского Союз
а и стать его президентом. Профессор охотно согласился и, более того, помо
г развернуть филиалы общества в крупных городах страны. В Гётеборге обще
ство возглавил главный арбитр страны Пинеус.
Это общество, в свою очередь, способствовало возникновению клубов, в кот
орых женщины шили, вязали теплые вещи для наших людей, главным образом дл
я детей Ленинграда и партизан. Таких клубов в Швеции было более трехсот. У
страивались также благотворительные вечера, на них знатные дамы из влия
тельных слоев общества сервировали столы, угощали чаем, за стакан которо
го приглашенные платили крупные суммы. Один видный судостроитель запла
тил за чашку чая с русским бубликом пятьсот крон. На эту сумму можно было к
упить пять-шесть детских меховых комбинезонов.
Александра Михайловна откликалась на просьбы посетить вернисажи худож
ников.
Ц Сегодня мы с вами идем к принцу Евгению. Он будет показывать свои новые
картины, Ц сказала она мне. Ц Кстати, заедем в «Темпо» и чем-то освежим п
латья.
В магазине «Темпо» любая вещь стоит одну крону: перчатки, чулки, воротнич
ки, украшения, пуговицы и прочее. Александра Михайловна выбрала две брош
ки: одну для себя с хрустальными камешками и другую для меня с сиреневыми
стекляшками.
Ц Эта брошка хорошо будет выглядеть на черном бархате, Ц говорит она за
думчиво.
Я смущена:
Ц Александра Михайловна, ну как можно вам являться к принцу в таких «дра
гоценностях»?
Коллонтай быстро парирует:
Ц Я надеюсь, что принц Евгений не приглашает на прием ювелиров. Он художн
ик, понимает толк в живописи, а вот отличить хрусталь от бриллиантов чист
ой воды едва ли может. Кроме того, мне кажется, он близорук. И кто посмеет по
думать, что мадам Коллонтай носит украшения из простого стекла. На брилл
ианты у меня нет ни денег, ни охоты их носить. Будешь думать Ц как бы не пот
ерять, а у меня голова занята другими, более важными заботами, Ц смеется
она. Ц Вам, полагаю, полезно познакомиться со многими великосветскими д
амами. Они не чопорны, вместе с тем плохо знают нас, советских, и Россию воо
бще и поэтому проявят к вам интерес.
И действительно, на этом приеме я познакомилась с графиней Поссе, котора
я тут же пригласила к себе на дамский чай, затем с четой иранского посланн
ика, он после войны был послом Ирана в Москве, с рядом крупных промышленни
ков, деловых людей. Все они, за малым исключением, приветствовали Коллонт
ай, и советский посол была, как сказал бы Лев Николаевич Толстой, «главным
угощением» на вернисаже.

…Длинными зимними вечерами мы устраивались у радиоприемника. В Швеции в
о время войны радиоприемниками пользовались свободно, их не сдавали. Но
гитлеровцы глушили радиопередачи из Советского Союза, Великобритании
и даже из Швеции, что вызывало яростный протест шведов.
В полночь, как обычно, я слушала и записывала московские передачи, сводки
Совинформбюро, утром за завтраком рассказывала последние новости Алек
сандре Михайловне. Она строго выполняла предписанный врачами режим Ц л
ожилась спать в 10 часов вечера.
У Александры Михайловны была потребность высказаться, поделиться свои
ми мыслями. Мы говорили обо всем Ц о любви, о семейных отношениях, о полож
ении наших женщин, и, конечно, главной темой была война. Как-то, передавая с
водку Совинформбюро, я прочитала, что наши части понесли большие потери.
Александра Михайловна, постучав лорнетом по столу, что означало крайнюю
степень ее волнения, произнесла:
Ц Вы знаете, война началась значительно раньше, в 36, 37, 38-м годах. С тех пор во
круг меня образуются пустоты, исчезали один за другим мои друзья. Я знала
всех наших военачальников. Кто из них остался?… Я до сих пор гадаю, в чем пр
овинился Михаил Николаевич Тухачевский. Старые военные специалисты, на
пример Сергей Сергеевич Каменев, считали маршала Тухачевского одним из
крупнейших военных теоретиков.
В эти минуты я вспомнила: в 30-е годы наша разведка получила сведения от наш
его агента из Германии, что Тухачевский, находясь в плену у немцев во врем
я первой мировой войны, был завербован ими и ему был организован «побег»
из лагеря военнопленных.
Накануне войны я искала в архиве НКВД следственное дело на Тухачевского
, но нашла лишь одну папку с двумя-тремя листочками-«объективками». Следс
твенного дела в архиве НКВД не оказалось, и никаких материалов, подтверж
дающих версию о «шпионаже» Тухачевского, я не обнаружила. А версия приоб
рела уже официальный характер, была прочно пригвождена в сознании общес
твенности.
После смерти Сталина в ЦК партии была создана комиссия по расследованию
дела Тухачевского. Меня вызывали на Старую площадь. Я изложила в объясни
тельной записке официальную версию о Тухачевском и написала свое мнени
е, смысл которого заключался в том, что это дело, по всей вероятности, сфаб
риковано в недрах германской разведки, чтобы уничтожить ведущего воена
чальника враждебного им Советского государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129