Я любезно заговор
ил с ней о житье на даче, не выпуская, однако, из рук цветы. Женщина с улыбкой
поддержала мой разговор, ни о чем не спрашивая. Побеседовав еще минут пят
ь, я осторожно спросил: «А где же Зоя Ивановна?» Незнакомка улыбнулась еще
приветливее и, хитро посмотрев на меня, показала рукой за окно: «Зоя Ивано
вна там… живет в том доме». С извинениями и смущением я забрал торт и перег
нал машину в соседний двор.
Расставляя на столе чайную посуду, Зоя Ивановна без улыбки слушала мой в
осторженный рассказ о моем чуть ли не героическом вторжении в чужой дом.
Она не перебивала меня, сервируя стол. Но когда я закончил, строго посмотр
ела на меня и сказала: «Это не делает вам чести. Ц Потом помолчала и совсе
м сухо добавила: Ц Ни как разведчику, ни как литератору». Можно понять мое
состояние. Я готов был, как говорят в таких случаях, провалиться куда угод
но.
Года через три я напомнил Зое Ивановне об этом эпизоде. На ее лице разлила
сь мягкая, женственная улыбка. Затем она погасила ее, строго, как в тот раз,
посмотрела на меня, но в глазах по-прежнему прыгали веселые чертики и, не
сдержавшись, рассмеялась: «Конечно, негодяй, мало того, что заблудился в д
вух соснах, чуть было не отдал цветы другой женщине, да еще и расхвастался
».

Глава 3. Страницы биографии


«Родом я с Тульской земли, как и мои предки, Ц пишет Зоя Ивановна, Ц о кот
орых мне известно только до третьего поколения. Родилась в железнодорож
ном поселке при станции Узловая, там прошли младенческие годы. Но своей н
астоящей родиной считаю город Алексин, в котором провела детство. Это во
лшебный край приокских заливных лугов с запахом полевой клубники, кондо
вого бора с толстым мшистым ковром, где даже в пасмурный день светло от бр
онзовых мачтовых сосен, красавицы Оки с широким правобережным пляжем то
нчайшего золотистого песка и крутыми левыми берегами, которые осенью яв
ляют собой такую яркую палитру красок, от которой сладко щемит сердце. Ок
а была богата всяческой рыбой, леса Ц ягодами и грибами, березовые рощи
Ц птичьими хорами. Шесть десятилетий миновало с тех пор, а я помню каждую
излучину реки, большак в лесу, огромную березу на краю железнодорожной н
асыпи, сосну-колдунью, от которой шла многоступенчатая лестница к желез
нодорожным путям. И наш бревенчатый домик в зарослях сирени, а зимой утоп
ающий в снежных сугробах, а от калитки до крыльца глубокий снежный корид
ор. И школа… И первая учительница Мария Павловна Малинина. Она умело и уве
ренно приобщала нас к миру прекрасного, доброго. Враг зубрежки, приучала
к самостоятельной работе с книгой. Затем было много учителей и в гимнази
и, и в трудовой школе, и в вечерней, но ни одного не запомнила. А Марию Павлов
ну Ц на всю жизнь.
А первое знакомство с театром произошло встречей с труппой московского
Малого театра, приехавшего на гастроли в Алексин. В имении «Борок» у худо
жника Поленова познакомилась с его коллекцией картин. В доме хранились з
амечательные изделия моей прабабки Ц крепостной художницы, золотошве
йки и кружевницы. Друзьями дома были чудомастера Мышегского завода, круж
евные изделия из чугуна их соревновались с изделиями моей прабабки Матр
ены. На Мышегском заводе была изготовлена решетка вокруг Александровск
ого сада в Москве, украшающая его до сих пор. Мышегские мастера отливали ф
игуры для Триумфальной арки, что стоит до сих пор на Кутузовском проспек
те в Москве.
Все вокруг было подлинно полноценным в прекрасном сочетании творения п
рироды и человеческих рук. И, конечно, мама, мама-труженица, мама-певунья, м
ама Ц товарищ наших детских игр и всяческих затей. С ней вперегонки плав
али, играли в горелки, скатывались с крутых «дачных» гор на самодельных л
ыжах, мастерили ледянки, зимними вечерами делали украшения для елки. Вес
ной она будила нас ночью, когда Ока с пушечными выстрелами ломала ледовы
й панцирь, и мы бежали смотреть и слушать это великое чудо природы, когда о
громные пластины льда наползали на быки железнодорожного моста и содро
гались его кружевные арки и жалобно гудели. Мама водила нас в березовую р
ощу слушать соловья, а зимними вечерами бабушка Степанида Ивановна расс
казывала сказки и легенды, притчи и предания, большинство которых я пото
м много позже нашла у Толстого.
В нашей большой бревенчатой столовой по вечерам собиралась молодежь к м
аме на посиделки. Пели песни, в крещенские вечера топили воск, приносили с
онную курицу, которая должна была клевать зерна на перевернутых записка
х с пожеланиями девушек.
Съели все старые телячьи шкуры, которые много лет висели в сарае. Мама обж
игала с них в печке волосяной покров, неделями вымачивала в воде, чистила,
скоблила и варила суп. Единственной кормилицей была корова, но нам доста
валось снятое молоко, и то не всегда. Сливки, масло и творог предназначали
сь для больного туберкулезом отца…
Революция докатилась до нашего городка эшелонами солдат, едущих с фронт
а в теплушках, исписанных разными лозунгами. На одних вагонах было напис
ано: «Долой временное правительство», «Да здравствует Ленин! Да здравств
ует партия большевиков!», на других: «Да здравствует временное правитель
ство! Позор большевикам Ц пособникам германцев», «Долой войну!».
Вместе с Октябрем в жизнь вошло новое удивительное, сильное и доброе сло
во «декрет». Люди уважительно увенчали его прилагательным «ленинский».
Ленинский декрет о мире Ц стало быть, конец проклятой войне, а значит, и б
олезням, и голоду, и разрухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129