У берега на привязи покачиваются старые плоскодонные лодки. Володя принес с собой дощечки с надписями: "Неустрашимый", "Вольный", "Стремительный" и теперь вместе с мальчишками прикрепляет их к бортам лодок.
На траве под суковатой ольхой расположились Илья Николаевич, Мария Александровна, Митя и девочки.
Аня поставила корзину на землю и, чуть подавшись вперед, что-то шепчет реке, словно здоровается с ней. Оля в восторге поет, тащит за руку Митю, а Митя боится оторваться от маминой руки. Черноглазая Маняша сидит на плече у папы; ей лучше всех видна Волга.
К лодкам бегут мальчишки с веслами, удочками на плечах.
Гриша, запыхавшись, спрашивает Илью Николаевича:
- Здрасте! Александра Ильича не видели?
- Здравствуй, Гриша! Саша внизу с ребятами оснащает лодки.
- Не лодки, Илья Николаевич, а пакетбот. И не с ребятами, а с матросами, - резонно замечает мальчик.
- Прошу прощения, - серьезно отвечает Илья Николаевич.
Гриша бежит вниз.
Володя уже ждет своего приятеля.
- Что это у тебя под рубашкой трепыхается? Наверно, птица? заинтересованно спрашивает Володя.
- Не-е, сомище - во! У тятьки стащил, - хвастается Гриша и вытаскивает из-за пазухи рыбу. Сом не так уж и велик.
- Это зачем же? - спрашивает Володя.
- Известно зачем - уху варить будем.
- Ишь, Христос нашелся, одной рыбой хочешь целую флотилию накормить! Володя взял из рук Гриши извивающегося сома и поднес к носу. Сморщился: Плохо пахнет!
- Пошто? - удивился Гриша. - Она же живая!
- Живая, а воняет. Потому что ворованная. Беги к отцу и отнеси, не то Саше скажу.
Гриша разочарованно вздохнул. Но делать нечего. Капитан флотилии Александр Ильич шутить не любит. Спишет с корабля, и останется Гриша с рыбой на суше.
Мальчик побежал, оглянулся, смерил глазами расстояние до флотилии и до коряги и решил схитрить. Швырнул сома в Волгу и побежал обратно к ребятам.
А матросы уже занимали места на пакетботах.
- Аня-а! - кричит Саша в рупор.
- Сейчас! - отвечает ему сестра, торопливо что-то дописывает, подбегает к маме и передает ей тетрадь: - Мамочка, я стихи сочинила. Про Волгу. Прочтешь, когда мы отплывем. Пожалуйста, не сейчас. - Аня целует мать, машет рукой сестре и отцу, бежит вниз, ухватив подол длинного ситцевого платья.
Оля потерлась о плечо матери:
- Мур-мур...
- Иди, иди, - торопит Мария Александровна дочку, - слушайся во всем Аню, как меня.
- Обещаю! - кричит уже на ходу Оля.
Митя вскочил на ноги:
- Мамочка, папочка, разрешите мне тоже ехать. Я во всем буду слушаться Сашу.
Илья Николаевич взглянул на Марию Александровну и крикнул Володе, чтобы он взял с собою Митю.
- Я тоже хочу путешествовать, - решительно заявляет Маняша.
Мария Александровна привлекла ее к себе:
- Тебе надо еще немножко подрасти... и нам с папой будет очень скучно.
Саша отдает команду:
- Сниматься с якоря! Приготовиться к поднятию парусов!
- Маняша! Мамочка! Папа! Ого-го-го! - кричит Володя.
- До свида-а-нья! - машут платками девочки.
Мальчишки поднимают паруса. Веселый гомон затихает. Лодки отчаливают.
- Счастливого плавания! - разносится над рекой бас Ильи Николаевича.
- В добрый час! - напутствует детей Мария Александровна. - Итак, дети отправились в путь, - с легкой грустью говорит она. - Даже мне захотелось пуститься вместе с ними.
- И мне, - признается Маняша.
Илья Николаевич поднимает дочку на плечо. Лодки, как белые лебеди, проплывают под парусами мимо утеса. Возникает песня - мальчишеская, звонкая, задорная. Разносится по реке и удаляется вместе с лодками.
На берегу наступает непривычная тишина. Становится чуть грустно, что умолк гомон ребячьих голосов, угасла песня.
- Уже волнуешься? - спрашивает Илья Николаевич, поглядывая на жену.
- Немножко.
- А я совершенно спокоен. - Илья Николаевич, прищурившись, всматривается в голубое марево, где скрылись лодки. - Саша очень тщательно подготовился к путешествию, продумал все до мелочей. Я рад, что он немножко отдохнет от своих книг и кольчатых. Хорошо, что он решил идти вместе со всеми, а не пустился один на своей душегубке. - Илья Николаевич улыбнулся своим мыслям. - Саша у нас на верном пути. Слышишь, Машенька, сын у нас будет ученым.
- Ты доволен?
- Я горд.
Мария Александровна раскрыла тетрадь, пробежала ее глазами.
- Слушай, Илюша, какие стихи написала Аня:
...В тебе, Волга, сила родная народа,
Стремленье к свободе всей русской земли,
И именем павших за правду, за братство
Недаром зовутся утесы твои...
- Хорошие мысли... верные мысли... - Илья Николаевич одобрительно кивнул головой.
Мария Александровна села на пенек в тень, продолжала читать.
- Аня у нас будет писательницей. Я часто думаю, кем будет у нас Оленька. Музыкантом или филологом?
- Оля талантлива, весьма талантлива, - задумчиво говорит Илья Николаевич.
Маняша, которая внимательно рассматривала муравьиную кучу, заинтересованно спросила:
- А что такое "талантлива"? Это хорошо?
- Хорошо, - смеется отец. - Это значит - умеет много и усердно трудиться.
Маняшино внимание привлекла большая стрекоза с янтарными крыльями, и она помчалась за ней.
- Беспокоит меня Володя. Горяч, упрям, насмешлив.
- У него хорошее, доброе сердце. Он очень способный мальчик, - горячо защищает Мария Александровна сына. - Ты его редко хвалишь.
- Боюсь, Машенька, боюсь. То, чего Оля добивается упорным трудом, он делает шутя. Ему многое дано, с него надо больше спрашивать... Вот Митя, он в вас, в Бланков, он будет врачом.
- Да он и лицом все больше походит на деда, - соглашается Мария Александровна. - Какое большое счастье, что у нас столько детей! Выводить в жизнь мальчиков будешь ты, девочек - я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67