Жуков, Брежнев, Фурцева, Мухитдинов. Все они были сторонниками Хрущева. Брежнев и Фурцева стали секретарями ЦК. Кроме того, на пленуме было создано Бюро по РСФСР, которое возглавил сам Хрущев. Он не только удержался у власти, но и сумел существенно укрепить свои позиции.
Фактически Хрущев закрыл не только съезд партии. Своим докладом Хрущев закрывал почти тридцатилетний период, предшествовавший его приходу к власти. Вскоре этот период был объявлен «периодом культа личности».
Несмотря на то что в конце доклада Хрущев говорил о том, что «у Сталина несомненно были большие заслуги перед партией, перед рабочим классом и перед международным рабочим движением», все остальное содержание доклада характеризовало Сталина как маниакального тирана и некомпетентного правителя. Такое изображение Сталина игнорировало исторический контекст описываемых событий и было откровенно лживым. Как и во всяком мифе, в докладе отражались многие реальные события, но им были даны искаженные объяснения, не имеющие ничего общего ни с исторической правдой, ни с законами общественного развития.
Осуждая культ личности Сталина, Хрущев в то же время постоянно прибегал к использованию мифологизированных представлений, сложившихся в сознании советских людей. По сути, Хрущев лишь перевернул мифологизированные черты, приписываемые Сталину восторженным общественным мнением, превратив его из полубога в дьявольское существо. Демонизированному образу Сталина Хрущев противопоставлял Ленина, образ которого уже с первых лет советской власти обрел мифологизированные черты. Лживо обвиняя Сталина в «неуважении к памяти Ленина», Хрущев обещал усилить прославление Ленина в будущем. Это было одно из редких обещаний, которое Хрущев выполнил. При нем Сталинские премии были переименованы в Ленинские. В стране были воздвигнуты новые памятники Ленину. Имя Ленина присваивалось новым заводам, совхозам и даже первому атомному ледоколу. Порой имя Ленина звучало не один раз в названии предприятия. Так, на каждом входном билете в столичное метро было написано: «Ордена Ленина метрополитен имени Ленина».
Неумеренным стало и восхваление КПСС. Как известно, Сталин, завершив «Краткий курс истории ВКП(б)» изложением греческого мифа о Геракле и Антее, дал понять, что партия-Антей может быть побеждена, как только оторвется от народа. Запретив «Краткий курс», Хрущев одновременно перечеркнул это зловещее предупреждение, а заодно и саму мысль о том, что партия может оторваться от народа и потерпеть поражение. Отныне в торжественных официальных заявлениях Коммунистическая партия обретала черты мифологизированного существа, обладающего непревзойденной мудростью и непобедимой силой. В такую же мифологизированную фигуру превратился и прославлявшийся Хрущевым «ленинский Центральный комитет». Если прежде слагались песни в честь Сталина, то теперь на торжественных собраниях исполнялись кантаты и песни в честь партии и «ленинского Центрального комитета».
Использовал Хрущев мифологизированные представления и для характеристики тех, кто принадлежал к первым поколениям партийцев и кто до сих пор составлял большинство в Президиуме ЦК. К тому времени несколько поколений советских людей были воспитаны на безграничном уважении к «старым большевикам», которое во многом опиралось на мифологизированные представления о дореволюционной подпольной работе и Гражданской войне. Поэтому, когда персонаж повести Аркадия Гайдара «Судьба барабанщика» пожелал, чтобы юный Сергей Щербачев доверился уголовнику, сбежавшему из лагеря, он уверял, что тот - «старый партизан-чапаевец», «политкаторжанин», «много в жизни пострадал», «звенел кандалами и взвивал чапаевскую саблю… а когда нужно, то шел не содрогаясь на эшафот». В таком же стиле народного мифа Хрущев описывал репрессированных лиц, которые, по его выражению, «страдали и сражались за интересы партии и на фронтах Гражданской войны… храбро сражались против врагов и часто бесстрашно смотрели в глаза смерти». Когда Хрущев говорил о том, что «восемьдесят процентов участников XVII съезда, имевших право решающего голоса, вступили в партию в годы подполья, перед революцией и во время гражданской войны», предполагалось, что эти сведения служат надежнейшими характеристиками честности и порядочности этих людей. При этом Хрущев умалчивал, что многие из этих людей были организаторами бесчеловечных расправ с крестьянами в начале 1930-х годов, а затем способствовали развязыванию репрессий 1937-1938 годов, от которых они же впоследствии пострадали. Однако использование расхожих мифологизированных представлений о героях Гражданской войны не позволяло сомневаться в их невиновности.
Обращаясь к представителям партийной номенклатуры, Хрущев напоминал не только о революционных заслугах репрессированных лиц, но и об их высоком положении в партийной иерархии. Он так их представлял слушателям: «Рудзутак, кандидат Политбюро, член партии с 1905 года, человек, который провел Шлет на царской каторге», «бывший кандидат в Политбюро, один из виднейших работников партии и советского правительства, товарищ Эйхе», «секретарь Свердловского областного комитета партии, член ЦК ВКП(б) Кабаков, член партии с 1914 года». Сообщив о том, что «с 1954 года по настоящее время Военная Коллегия Верховного Суда реабилитировала 7679 человек, и многие из них были реабилитированы посмертно», Хрущев обращал внимание прежде всего на представителей партийной номенклатуры. Скорее всего, Хрущев умышленно занижал в несколько раз цифры жертв репрессий, так как, узнав подлинное количество репрессированных, слушатели доклада могли бы поставить вопрос о том, что Сталин физически не мог контролировать аресты и расстрелы сотен тысяч людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27