не слышал. Ни намека. Ни даже молчания, в котором подобный намек остался бы невысказанным… Нет. Налицо - другое: полная, безграничная, беспредельная, неколебимая вера в победу. Чуть ли не каждый день слышишь вокруг разговоры: «Когда мы снова будем в Риге…» - или в Киеве, Одессе, Пскове - любом городе из тех, что оккупированы фашистами. «Сколько трудов придется нам положить на восстановление?..» - говорят люди, и опять следует название того или иного пункта, той или иной территории из числа оккупированных врагом. Короче говоря, тема возвращения в родные, ныне захваченные врагом места, тема восстановления их мирной послевоенной жизни, воссоединения рассеянных ныне родных людей, семейств, товарищеских коллективов не сходит с языка всех окружающих меня здесь, в армии.
Все это говорится без аффектации, без расчета на особое внимание слушающих, - нет, гораздо органичнее: просто, постоянно, как-то интимно, Как нечто само собой подразумевающееся.
Много дал бы Гитлер, чтоб иметь в своих войсках хоть сотую долю такой органической веры в победу!
Эта разница между духом - двух сражавшихся сторон сама по себе уже есть наша победа.
Поистине время работает за нас. И само время несет нам победу!

Разведчики
23 июня. Передний край
Болото, болото… Порубанный, пострелянный березнячок, и прямо на хлюпающем мху - палатка. Командир разведроты горнострелковой бригады - в отсутствии. Его замещает военком - молодой политрук Иван Семенович Семенов. Голова политрука забинтована. Он сидит на краешке нар, перед ним чемодан, заменяющий стол.
- Одиннадцатого, - бормочет он, задержав карандаш на одной из клеточек разграфленной бумаги, - ротой уничтожено шестьдесят фашистов…
И аккуратно вписывает: «60».
- Двенадцатого…
И в следующей графе появляется цифра - «30».
Тут раздается голос из-за палатки:
- Товарищ военком, разрешите войти?
И, приподняв полог, в палатку протягивается рука:
- Вам письмо!
- Три месяца письма не было! - отрывается от своей работы политрук, внимательными глазами вглядывается в почерк, вертит конверт в руках, откладывает…
- Вы что же? - говорю я, сидя с ним рядом на нарах. - Почему не читаете?
- Ничего… Работу с вами прежде сделаем!
Но в ясных глазах Семенова подавленное желание, и я предлагаю ему не стесняться, прочесть письмо.
Семенов неторопливо разрывает конверт, читает письмо, все ниже склоняет голову. Что-то неопределимое происходит с его лицом, за минуту до этого простым и спокойным; он отворачивается, он не хочет, чтоб его видели, но я улавливаю дрожание ресниц; глаза политрука щурятся, в них, опущенных, странный блеск!..
Спросить его или нет?
- Из дома?
- Да… Из… из Ленинграда… - В глазах политрука слезы, голос его срывается, но человек он крепкий, он сдерживается, он говорит через силу спокойно: - Сын умер… Пять лет ему… Двое у меня было… Маленький все болел… А выдержал… А этот богатырь…
Семенов больше ничего не может сказать… Молчит. Резким движением руки вынимает из нагрудного кармана любительскую, бледно отпечатанную фотографию. Разглядываю ее: на скамеечке в цветущем саду простоволосая женщина в белой открытой кофточке; на ее коленях худенький, с капризными губами ребенок. У колена - круглощекий, отменной важности мальчуган.
- За Выборгом это… В Антреа… Как раз перед самой войной!
Преувеличенно долго вглядываюсь я в эту карточку:
- А еще есть?
- Нет… Единственная…
Снова мучительная пауза, и я медленно возвращаю фотоснимок политруку, ищу слов ободрения, хочу что-то сказать, и слова не находятся. Семенов понимает это, лицо его опять спокойно.
- Ничего… Это на меня повлиять не может… И… мы, кажется, отвлеклись от темы… Сейчас подборку доделаем…
И быстро-быстро начинает перебирать бумаги, ищет ту, нужную, и нужная бумажка никак не попадается под руку, - он уже раза три дотронулся до нее, но не замечает ее.
- Вот черт! - словно желая оправдаться, серди-
то бормочет он. - После этою ранения памяти у меня нет!
Что, наверное, были контужены? - осведомляюсь я.
Да, и контузило малость, конечно!.. Позавчера… Ничего, осколком мины только зацепило затылок - это пустяк…
Снова ищет бумажку и - неожиданно:
- А мать у меня в плену с июня у немцев! - Наконец выдергивает нужную ему бумажку. - Вот она а я-то ее ищу… Так вот, в комсомол принято…
И тут опять голос из-за палатки:
Товарищ военком, вы доложить приказали… Готовы все!
Ага, готовы… хорошо, я сейчас! - И, обращаясь ко мне: - Группа у меня в тыл фашистский уходит… Разрешите?
Я первый раз в этой роте. Выхожу на болотные кочки, смотрю, слушаю… На хлюпающую грязью тропинку торопливо выходят бойцы, строятся в полном боевом снаряжении.
Политрук быстро обходит другие палатки; голос его раздается то здесь, то там:
- А ну, бегом в строй! А где там Кучуков?.. Кучуков! Давайте бегом! А Калинин, что так долго справляется?.. Узоров, строй людей сразу!..
В ватных куртках с автоматами ППД, с заплечными мешками со свернутыми плащ-палатками, с гранатами, подвешенными у пояса, бойцы - рослые, дюжие, краснощекие парни - строятся на тропинке, среди тонких белых берез.
- Смирно! - командует старший сержант Узоров.
Семенов обходит шеренгу выстроенных бойцов: десять разведчиков, два приданных из соседнего подразделения сапера.
- Ну как, здоровы все?
- Все! - отвечают бойцы.
- Задача всем ясна?
- Нет! - отвечает один из саперов. - Почему?

Разведка уходит в тыл врага. Лето 1942 года.
- Не объяснили мне всего!
- Вообще-то вы знаете, что идете в тыл к противнику?
- Знаю.
- Свои обязанности знаете?
- Знаю! Разминировать поля противника, удалить проволочные заграждения, если встретятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215