А батюшка так любил ее, как голубь голубку. Загрустил после этого, попивать стал и завшивел. Бывало, службу ведет, а сам то и дело за пазуху лезет и свирепо чешется. Потом преставился. Когда в гробу лежал, я сам видел, как из него, прямо из кожи, вши вылазили.
Юрченко брезгливо сплюнул и ушел, чтобы не слышать старика. Вскоре он вернулся и подал команду строиться.
Баня располагалась на берегу еще не замерзшей речушки. Между кустами была натянута большая палатка. Рядом, на рельсах, над ямами стояли две металлические бочки из-под бензина, наполненные водой. Верхняя часть бочек вырезана автогеном. Под бочками горели костры. Метрах в двадцати стояли две походные кухни. В их котлах тоже грелась вода. В полусотне шагов от палатки стояли две прожарки, которые мы называли душегубками.
Руководили помывкой старшина роты и начальник полковой санчасти младший лейтенант Яманаев, которого мы называли не по званию и должности, а просто – доктор. Этот маленький, щупленький командир в длинной, не по росту, шинели с путающимися в ногах полами больше походил на монаха, чем на воина. Он вечно суетился, все путал. И если бы не старшина, степенный и рассудительный мужик, с зычным голосом, то под руководством Яманаева едва ли бы состоялась помывка.
Юрченко доложил старшине, что минометный взвод прибыл на помывку. Старшина сурово взглянул на строй и поставил задачу:
– Раздеваться здесь, – указал пальцем на расчищенное от снега место. Карманы очистить, поясные и брючные ремни снять, документы и все другое взять с собой. Все снятое пойдет в прожарку. Воду расходовать экономно, по пять котелков на человека. Одеваться будете там, во все новое, – старшина указал на другую площадку, где лежали горы нового белья, обмундирования, ватников, шинелей и ботинок. Там орудовали два каптенармуса и несколько бойцов из хозвзвода.
– Это вам не пригодится. После помывки положите на место, где взяли, сказал строго старшина, холодно взглянув на Ровина, у которого через плечо было перекинуто две пары веников. Это замечание вызвало во взводе взрыв хохота.
– Итак, начинаете помыв. На взвод даю двадцать минут, – невозмутимо сказал старшина, посмотрев на часы.
Да, веники на самом деле не понадобились. И двадцати минут на помыв оказалось много. В палатке стоял густой белый туман. Сверху, обжигая холодом, падали крупные капли конденсата, а понизу ходил сквозняк, жаля ноги. Хорошо, что кто-то догадался набросать на землю соломы. Отогревшаяся земля превратилась в грязь, и только солома как-то еще спасала от нее.
Взвод помылся досрочно за какие-то десять минут. Но никто не использовал полностью норму – пять котелков. Слегка намылившись и кое-как смыв пену, бойцы опрометью неслись из палатки. Они, не примеряя, выхватывали из рук каптенармусов белье и натягивали его на себя. Испортило помывку и то, что в одной бочке была чуть теплая вода, а в другой кипяток. Ровин второпях зачерпнул котелком из бочки с кипятком и ошпарил ногу. Он взвыл, а затем разразился таким матом, что даже невозмутимый старшина прервал инструктаж очередного подразделения, прибывшего на помывку, заглянул в палатку и зычно крикнул: „Прекратить мат!“
Загвоздка произошла и с обмундированием. Большинство из нас впервые столкнулись с обмотками. Предусмотрительный старшина на каптенармуса возложил обязанности инструктора по наматыванию обмоток. Он педантично показывал, в какую руку надо брать обмотку, как ее мотать. Несмотря на инструктаж, у большинства сразу ничего не получалось. У одних обмотки выскакивали из рук и раскатывались на земле, у других наматывались неровно. Подошел старшина и снисходительно посмотрел, как мы возимся с обмотками.
– Заканчивайте одевание. Операцию с обмотками отработаете у себя в расположении. А сейчас освободите плац для следующего подразделения, – с невозмутимым спокойствием обратился он к Юрченко.
Покинув площадку для одевания, взвод собрался у речки, и бойцы рассматривали друг друга. Телогрейки под шинелями сделали нас толще, а ноги в обмотках похудели. Каждый выглядел непривычно и комично. Всю дорогу к сараю взвод смеялся над Ровиным, который, слегка прихрамывая, нес назад свои веники.
– Батальоны! Боевая тревога!
Зазвучали команды ротных и взводных. Наш батальон покинул село. Мы не знали, куда шли. По замерзшей дороге подразделения двигались быстро. На марше делались короткие привалы и перекуры. Что стало причиной непонятной спешки, никто не знал.
В воздух постоянно поднимались ракеты. В небе слышался гул пролетающих самолетов и постоянное завывание немецкого самолета-разведчика. По левую сторону виднелись зарева пожаров. Стало быть, мы шли вдоль линии фронта.
Рано утром батальон остановился в березовой роще на берегу сухого болота. Днем лейтенант Богданов провел с ротой небольшие учения. Отрабатывали тактику наступления. Под вечер на небольшой полянке командир собрал весь личный состав роты. С ним были политрук Сытников и старшина. Перед ними лежало несколько посылочных ящиков разных размеров.
Старший политрук объявил, что рабочие Ивановской области отправили подарки для воинов Красной Армии. Часть подарков пришла в нашу роту. Он зачитал письмо, в котором ивановские рабочие призывают беспощадно громить фашистов и клянутся сделать все, чтобы обеспечить фронт всем необходимым. Затем началась раздача подарков. Они были скромными: носовые платки, кисеты для табака, самодельные портсигары и другие предметы. Но все выполнено с любовью. С каждым подарком лежало письмо „незнакомому воину“. К отдельным письмам приложены фотографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47