Он чуть поморщился:
- Понятия не имею. Мы не знакомились.
- Здесь есть врач, почему вас не лечат?
- Меня? - снова улыбка... ему, наверное, больно улыбаться, - а зачем? Эрик со дня на день пришлет выкуп, и я стану заботой тевтских медиков.
- Но... - Айс осеклась.
Эрик, император тевтов, готов был выслать деньги в любую минуту, но царь медлил принять выкуп. Медлил, потому что она попросила хотя бы месяц на изучение редкого экземпляра. Царь прекрасно понимал, что чем позже Тиир фон Рауб вернется в армию, тем лучше.
Месяц. Целый месяц в темной, холодной клетке. Ей вновь захотелось коснуться его. Провести ладонями по лицу, заживляя ссадины, кончиками пальцев притронуться к разбитым губам.
- Я... пойду, - она отступила на шаг, поймала себя на том, что судорожно стискивает в кулаке золотой ковчежец.
- Заходите еще, - в черных глазах переливались огненные змейки, - гости здесь такая редкость. Остается беседовать с тараканами, а они немногим умнее охранников.
Айс фыркнула. Бросила взгляд на хмурую морду десятника. А когда обернулась к двери, за окошком было темно и пусто.
- До свидания, - бросила она наугад.
- До свидания, - гулко ответила тьма.
* * *
Айс фон Вульф. Айс де Фокс. Что ж, они подходят друг к другу, Лонгвиец и эта беловолосая тварь. Нет, они подходили бы друг к другу, не будь она такой замороженной. Рыба. Зубастая рыба с холодными пустыми глазами.
Она и в самом деле думает, что умеет улыбаться? Щерящийся клыками оскал - улыбка по-фоксовски. Но Лонгвиец-то зубы не показывает. А эта...
Интересно, забрасывая файерболы под колпак болида, она тоже улыбалась?
Зверь ходил по камере.
От стены к стене.
Кольцо с противным шуршащим скрежетом ездило по тросу.
От стены к стене.
К кольцу была приклепана цепь. Другой ее конец крепился к ошейнику.
Первыми до этого изыска додумались сипангцы. Но они, помнится, сделали ошейник посвободнее, и из него удалось выбраться, отделавшись ободранными ушами да болью в вывихнутой челюсти. Вынуть ее из суставов получилось легко, а вот вправить - не сразу. Маловато опыта. Собственно, до того случая, работать с лицевыми суставами как-то и не приходилось.
Сипангцы облажались. Зато уруки кое-чему на чужих ошибках научились, и склепали ошейничек тик в тик. Еще и с зубчиками по верхнему краю. Нет, жить-то они не мешают, в смысле зубчики, да и уруки, если уж на то пошло. Всякое в жизни бывает - сегодня они, завтра их. Их чаще, поэтому ребята спешат оттянуться, пока есть возможность.
Издержки профессии.
Работа опасная, зато увлекательная.
Интересно, она улыбалась?
О, да. Улыбалась. Правда, совсем не так, как здесь.
Зверь помнил голос. Он его слышал, но не отвечал. Все равно не смог бы ответить - в кабине один за другим взрывались файерболы, и все, на что он был тогда способен, это орать в голос, считая, как одна за другой отщелкиваются сгоревшие жизни. Или молчать. Мертво стиснув зубы и, опять же, считая.
Он молчал.
Потому что она слушала. Внимательно слушала.
- Ну как, пилот? - взрыв, и горящая мазутная пленка растекается по колпаку. Изнутри. - Как летается? Паленым не пахнет?
Он молчал. Раскаленные кнопки тлели под пальцами. Паленым пахло. Со всех сторон пахло. Но это-то ерунда, это не страшно, пока есть запас жизней, пока сохраняется неуязвимость, пока...
- Почему же ты не горишь, мразь? - это она уже не ему, это она бормотала себе под нос, нисколько не заботясь тем, слышит ли ее кто-нибудь, - почему не горишь?..
И вместо огненного, под колпаком взорвался ледяной шар.
Мгновением позже кабина наполнилась водой. Холодной, надо сказать, водой, и какое-то количество жизней ушло на то, чтобы спасти болид от перепада температур. Зверь не сразу понял, что новым этапом эксперимента стала так называемая "Лужа по пояс". Забавное заклинание. Особенно, когда "лужа" по пояс сверху. А когда понял, то даже успел поразмыслить над тем, что лучше, сгореть или захлебнуться. Успел, прежде, чем вода начала замерзать.
- Да сдохнешь ты или нет? - бормотала невидимая колдунья, - ладно, птаха, проверим твои косточки на излом...
Вода, замерзая, расширяется. Во все стороны. Внутрь, между прочим, тоже.
- Больно? - интересовался холодный голос из пустоты, - больно, пилот? Что молчишь? Или ты говорить не умеешь?
И Зверь, стыдно сказать, даже обрадовался, когда болид, наконец-то, раскололся на куски, а глыба льда с вмороженным в нее господином фон Раубом булькнула в реку внизу.
Оттуда его и выловили уручьи пилоты.
Положение унизительное, но лучше уж так, чем подохнуть в результате каких-то долбаных экспериментов совершенно удолбанной бабы.
И вот, пожалуйста, от стены к стене десять шагов. Кольцо шуршит по тросу. Ошейник - тик в тик. Зубчики, опять же. И Эрик не торопится выкупать драгоценного своего легата. И правильно делает. Это наука такая, на будущее: не попадайся, урод.
* * *
- День добрый, госпожа, - десятник отдал честь и указал на знакомую дверь, - вчера он шибко не в духе был, как вы ушли. Весь вечер туда-сюда бродил. Нас аж заколдобило, хоть и амулеты, и дверь чем надо прошитая.
- Почему ты думаешь, что он был не в духе? - прохладно поинтересовалась Айс.
- Ну так, оно же понятно, - десятник состроил удивленную гримасу: ежели нас колдобит, ему, стало быть, совсем не сладко.
- Сменять вас пора, - подытожила Айс, - эмпатические аномалии могут быть чреваты...
- Боком, - тут же согласился стражник, - вот и я о том же. Мы рапорт, конечно, составили, но ежели вы, госпожа, поспособствуете...
- Я поспособствую, - Айс кивнула, обернулась к дверям, - открывайте.
- То есть, - десятник недоуменно поднял кустистые брови, - вы что же, внутрь собрались?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13