— прервал его Тартищев. — Тебя я уже слушал.— Одним словом, — продолжал свой доклад Алексей, — где-то около шести часов вечера Никифор подвез Ушакову, мальчика и горничную к дому. Он сам открывал ворота, потому что дворник куда-то запропастился. Коляска въехала во двор. Женщины и мальчик сошли с нее, и Никифор видел, как они задержались на некоторое время у заднего крыльца, а потом поднялись по его ступеням. Дворник, я думаю, незадолго до возвращения хозяйки зашел в дом с охапкой дров, потому что топил в доме печи. Отсюда, видимо, поленья, которые попали под руку убийце. И наверняка он их прихватил не на кухне, а в столовой, где дворник собирался растопить печь. Он успел сбросить дрова и тут же был убит выстрелом сзади.— Не отвлекайся на дворника, — перебил его Тартищев, — продолжай по Никифору.— Никифор распряг лошадей, поставил их в стойло.Затем сходил в кандейку, так он называет комнатку при конюшне, где живет все время, пока служит у Ушаковых, взял банку с мазью, тряпки и наложил повязки на бабки одной из лошадей. Второй конюх, Елисей Каштанов, утверждает, что Никифор все это время был у него на глазах и никуда из конюшни не отлучался.— Каштанов тоже при конюшне живет?— Нет, он семейный. Имеет свой дом на пенкозаводе. На субботу и воскресенье обычно уезжает к семье.— Выстрелы они наверняка не слышали?— Нет, конюшня находится на задах усадьбы довольно далеко от дома.— А вы не рассматриваете такой вариант, что прежде, чем вернуться на конюшню, наш кучер прошел в дом, хлопнул все семейство и прислугу, а потом спокойненько отправился лечить свою разлюбезную лошадку? — полюбопытствовал Иван.— Тебе прямо вынь и положь не конюха, а монстра какого-то, — рассердился Алексей. — Я очень тщательно его одежду осмотрел и обувь. На подошвах есть следы крови вперемешку с песком. Но это он наступил, по его словам, на лужу крови в сенях, которая натекла с горничной. Нянька это подтверждает, как и то, что он с того крыльца, как кролик, сиганул с перепугу. И на одежде у него ни единого даже похожего на кровь пятна.Я проверил его руки, под ногтями ничего подозрительного. А ведь убийца хлестал и кистенем, и поленом направо и налево. Кроме того, я дал ему намеренно свой револьвер подержать, естественно, не заряженный. Так он, похоже, вообще первый раз в жизни оружие в руки взял. Не смог даже объяснить, как выстрел производится и как патроны в барабан вставляются.— Ну, это я тебе совершенно бесплатно могу изобразить, и Столько раз, сколько потребуется, — опять влез со своими подковырками Иван, — я таких артистов встречал… Им бы не у параши гнить, а арии на сцене исполнять!— Если я завтра перед полицмейстером не отчитаюсь должным образом, арии ты у меня вопить будешь, — пригрозил Тартищев. — Покуда только языком хорош трепаться, а парню слова сказать не даешь.— А что я? — обиделся Иван. — Я ж по ходу дела детали уточняю. Я ж не виноват, что при этом всякое вспоминается…— А воспоминания тоже пока отложи. Вот как определю тебя на гауптвахту, там всласть почешешь языком. Вспоминай хоть сутки, хоть десять напролет о чем угодно, благо что недалеко от параши, — не выдержал и ухмыльнулся Тартищев. Но тут же опять посерьезнел и посмотрел вопросительно на Алексея. — Что, все у тебя о кучере?— Я у него поинтересовался, кто в день убийства и накануне его побывал в доме из посторонних. Вот тут список, — передал он листок с фамилиями Тартищеву. — Партнеры Богдана Арефьевича, его племянник, подруга Анны Владимировны по театру, репетитор старшего мальчика, молочник, возчик с дровяного склада, посыльные, почтальон. Все хорошо известные в доме люди. Все они побывали до пяти вечера. Был ли кто после этого, он уже не видел.— Хорошо, с кучером все понятно! Переходи к няньке.Алексей придвинул следующую порцию Листов бумаги.— Нянька — Василина Акимова Кулешова. Тридцати двух лет от роду. Девица. Приехала в Североеланск из деревни Богуславка Каинского уезда. Нянькой ее приняли в дом Ушаковых по рекомендации давней знакомой Анны Владимировны, жены купца Мячина, у которого жила в няньках старшая сестра Василины Варвара. Лет восемь назад Варвара вышла замуж за одного из приказчиков купца и уехала с ним в Томск, где у Мячина торговые склады и крупяная фабрика.— У этого Мячина… — опять открыл было рот Вавилов, но поперхнулся, поймав грозный взгляд Тартищева. И тогда Иван с вызывающим видом развалился на диване, заложил ногу на ногу и закурил.Алексей продолжал свой доклад:— В доме Ушаковых Василина живет с момента рождения старшего сына Николая, то есть более десяти лет. Тогда еще Анна Владимировна вовсю играла в театре, и мальчик вырос полностью на руках няньки.Младшим мальчиком, по ее словам, хозяйка занималась больше, чем старшим, но няньке тоже забот хватало.Тема был крайне болезненным мальчиком, избалованным и капризным.— Не уходи в ненужные подробности, — предупредил его Тартищев. — Говори конкретно, что еще занятного нянька рассказала?— По большей части то же самое, что и конюх.Правда, вспомнила гораздо больше имен посетителей, но это также все обычные в доме люди. По ее словам, что хозяин, что хозяйка известны в городе как люди добрые, не жадные, отзывчивые. Многим помогали, и изрядно, поэтому некоторые людишки, как Василина их называет, их добротой частенько пользовались, но резона убивать всю семью ни у кого из них не было. Кто ж будет убивать курицу, которая несет золотые яйца?А напоследок она рассказала мне, что… — Алексей сделал паузу и окинул Тартищева и Ивана многозначительным взглядом, — часа за два до отъезда хозяйки и Темы в монастырь в доме появился ученик шестого класса частной мужской гимназии Рейница Витольд Журайский, который три или четыре раза в неделю давал уроки старшему сыну Ушаковых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16