Затем по внутренней мраморной лестнице с бронзовыми перилами они поднялись на второй этаж и прошли несколько галерей, увешанных великолепными гобеленами и украшенных статуями. Алан успел заметить, что фрески на потолке изображают сцены из «Илиады».
В конце последней галереи они остановились перед высокими резными дверями. Человек с кинжалом почтительно постучал, и изнутри еле слышно донесся ответ. Он распахнул правую створку двери и с поклоном пропустил Алана вперед.

Они очутились в огромной библиотеке, где полки уходили под самый потолок и к верхним можно было добраться только по узкой галерейке, опоясывавшей комнату на половине ее высоты. Однако сейчас эта галерея была погружена в полумрак. В комнате были зажжены только две массивные серебряные лампы, стоявшие на столе в дальнем ее конце. Там сидел невысокий щуплый человек, который в этом огромном зале казался еще более щуплым и маленьким. Алана подвели почти к самому столу, заваленному старыми пергаментами.
– Не снять ли нам маски? – изысканно вежливым тоном спросил человек за столом. – Ведь по сравнению со мной ты находишься в более выгодном положении, мессер Дрейтон.
Провожатые Алана сняли маски, и он последовал их примеру. Человек за столом устремил на его лицо пытливый взгляд. Алан, в свою очередь, внимательно его рассматривал. Перед ним сидел сгорбленный старик с прекрасным лбом мыслителя, почти лысый, если не считать серебристого пушка над ушами. В холодных беспощадных глазах чувствовалась та же твердая решимость, что и в квадратной нижней челюсти, очертаний которой не смягчил даже клинышек бороды. На нем был строгий, но очень дорогой костюм из коричневого бархата, а на груди, на золотой цепи, висел усеянный драгоценными камнями медальон. Он то и дело касался его длинными белыми пальцами, которые на фоне темного бархата казались холодными серебристыми рыбками. Они были унизаны перстнями – на некоторых сверкало даже по три драгоценных камня.
Первым прервал молчание Алан.
– Это ты находишься в более выгодном положении по сравнению со мной, синьор, – сказал он резко. – Ведь тебе известно мое имя, а мне твое – нет. И я не знаю, почему меня насильно привели сюда, хотя тебе, вероятно, известно и это.
– О да… Чезаре, предложи нашему юному гостю стул. Бернардо, ты нам пока не нужен.
– Как угодно его светлости. – И, поклонившись, тот, кого назвали Бернардо, ушел.
Алан повернулся, чтобы взять стул у второго своего похитителя, и тут впервые увидел его лицо. Оно показалось ему страшным, хотя Чезаре был молод и очень красив нежной, почти девичьей красотой. Но в нем не чувствовалось девичьей кротости, а глаза его были жестокими, как глаза кошки.
– Что касается моего имени, – сказал человек за столом все тем же вкрадчивым тоном, – то мы пока не будем его называть, но я могу тебя заверить, что это славное имя. Кроме того, я очень богат. Конечно, упоминание об этом скорее пристало бы простолюдину, но оно оправдывается обстоятельствами. Я хотел бы предложить тебе выгодную сделку, и лучше, чтобы ты с самого начала знал, что я могу и готов щедро заплатить тебе.
Алан слегка поклонился.
– Я не сомневаюсь, что вижу перед собой знатного вельможу, хотя мне и не дозволено узнать твое имя.
Он уже догадался, что его собеседник был герцогом – об этом свидетельствовали и золоченый герб на спинке кресла, и то, что слуга назвал его «светлостью». Но раз он скрыл свое имя, Алан не собирался оказывать ему почтение, на которое давал право этот титул.
– Однако, – продолжал он, – я всего лишь бедный английский студент, и у меня нет ничего ценного.
– Ты ошибаешься, юноша. У тебя есть рукопись греческого комедиографа Алексида.
Алан в непритворном изумлении широко раскрыл глаза.
– Ах, если бы это было так! – сказал он совершенно искренне.
– Во всяком случае, ты знаешь, где она находится.
– Ах, если бы это было так! – повторил Алан, который начал о многом догадываться. – Это шутка, синьор? Такая библиотека свидетельствует о твоей большой учености, и ты лучше меня должен знать, что до наших дней не сохранилось ни одной комедии Алексида. Почему ты вообразил, что я могу хранить подобное сокровище? Да ведь если бы такая рукопись существовала, она стоила бы…
– Она существует, – перебил его герцог, – и стоит… почти любую цену, которую ты назначишь.
– Если это не шутка, синьор, то твои люди просто ошиблись и привели к тебе не того человека. Я только что приехал из Англии, меня зовут…
– Мне все это известно. – Герцог взмахнул белой рукой и наклонился вперед. Над его лысой головой на высокой спинке кресла распростерлись резные крылья золоченого ястреба. Алан вспомнил, что этот же герб он видел на ливрее привратника. – Тебя зовут Алан Дрейтон, и ты живешь у Мануция. Ты собираешься достать для него рукопись Алексида. Может быть, мы кончим играть в прятки, мой милый?
Алан поперхнулся.
– Хорошо, предположим, это правда. Так что же тебе нужно?
– Рукопись. Ты привезешь ее мне, а не Мануцию. – Перехватив взгляд Алана, он тонко улыбнулся. – Если тебе нужны деньги, то здравый смысл подскажет тебе, что я могу заплатить куда больше, чем этот книгопечатник. Но если, как мне кажется, ты действуешь из более достойных побуждений и ценишь сокровища знания, то погляди на эту библиотеку. Согласись, что это – более достойное хранилище для Алексида, чем дом Мануция.
– Да, это прекрасный зал, – осторожно ответил Алан, оглядываясь по сторонам.
– Позволь, я покажу тебе мою библиотеку. – Герцог с неожиданной легкостью поднялся на ноги, зажег две свечи от лампы на столе и, высоко подняв подсвечник, повел Алана за собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56