Она спустилась.
- А на что вы надеетесь?
- Остаться здесь. Когда вы уйдете.
- Зачем?
- Мне негде ночевать. Нет, у меня есть каюта, билет, все в порядке, не пугайтесь, я не заяц. Но понимаете, тут такая дурацкая история… Ко мне по ошибке поселили женщину.
- Какую женщину?
- Хорошую. Красивую даже. Но как бы это сказать поточнее?… Чужую.
- Не понимаю, вы что, шутите?
- Я - нет. Судьба шутит. Мы оказались с ней однофамильцы. Не с судьбой, с женщиной. Они подумали, наверное, что это двое мужчин или две женщины, словом, двое однополых. Поэтому вы бы меня очень выручили, если бы разрешили остаться тут до утра.
- Это невозможно. И не во мне даже дело. Пожарник не разрешит.
- Кто?
- Пожарник.
- Вы извините, но по-русски правильно - пожарный, а не пожарник.
- Какая разница?!
- Вам, может, никакой, а им, пожарным, неприятно, когда их так называют.
- Ну хорошо, пожарный. Так вот он проверяет все салоны, и все равно вас… И мне еще достанется. Так что, если не хотите сами идти к капитану, пусть ваша однофамилица сходит. Вернее, даже не к капитану, а к пассажирскому помощнику.
- Этого-то я и не хочу, - сказал Капустин и, кивнув ей на прощание, пошел к выходу.
Гобели проходил по верхней палубе. Около бассейна он остановился. На надувном матраце мирно покачивался на воде Капустин. Кажется, он спал. Гобели покашлял деликатно, Капустин не реагировал. Тогда он позвал:
- Товарищ Капустин…
- Что? - Капустин сел, моргая.
- Множество извинений, но… но вы спали, кажется.
Капустин потер глаза.
- Да. И вы, кажется, меня разбудили. Если только мне это все не снится.
- Но, простите, здесь не положено спать. У вас есть каюта.
- Я люблю спать на свежем воздухе.
- А вдруг вы со сна перевернетесь? И захлебнетесь? Отвечаем за вашу жизнь мы. Если уж вам так хочется спать на воздухе, положите матрац на палубу.
- Тут меньше качает. Даже если будет шторм, матрац все равно останется неподвижным, не так ли?
- В это время года штормов не бывает.
- Ах, погода переменчива, как женщина. Сейчас тихо, а через минуту… Мы же с вами это знаем…
Гобели помолчал, а потом спросил:
- А кого из полководцев звали Николаем, вы помните?
- Нет. Но я вспомню, если мне не будут мешать…
Гобели покачал головой и пошел…
Светлана Николаевна подошла к краю бассейна, оглянулась. Никого не было.
- Олег! - негромко позвала она.
Капустин приподнялся.
- А, ты… Настучал уже… ябеда. Правильно ты его бросила.
- Прекрати глупить. Идем. Я найду себе место.
- К чему такие жертвы? Мне здесь очень нравится. Как в колыбели. И в противопожарном отношении…
- Тебе что, посмешищем хочется стать? Чтоб все на нас пальцами показывали? Идем. - Она попробовала дотянуться до матраца, но Капустин стал грести руками и матрац отъехал на середину бассейна.
- Что за мальчишество?! Вылезай давай! Тебе мало, что тебя этот видел, ты хочешь перед всей группой покрасоваться? Идем, я прошу тебя…
- О… Это что-то новое… Вернее, старое. Меня снова просят. О, дорогая, конечно, твоя просьба… - он шумно погреб к борту.
Она протянула ему руку. Он взял ее за руку, стал подниматься. Но тут матрац перевернулся, и он упал в воду, увлекая за собой Капустину.
- Ой! - закричала она. - Я же утону, здесь глубоко!…
Он, отфыркиваясь, подплыл к ней.
- Не бойся, держись за меня. Здесь мелко. Видишь, я стою. Да подожди, не дергайся… Вытянись на воде… - он подвел под нее руки и пошел с ней к борту.
Он помог ей вылезти. Мокрый халат облепил ее тело.
- Ты простудишься, - сказал Олег Григорьевич, не глядя на нее.
- И хорошо, - сказала она, тоже отвернувшись. - Поболею всласть.
- Пойдем. - Он помог ей подняться, и они пошли на некотором расстоянии друг от друга, словно боясь прикоснуться.
Утром уборщица обнаружила в холле спящего на двух сдвинутых креслах Капустина.
- Товарищ… - постучала она ему по плечу.
Капустин рывком сел.
- Что? Где горит?
- Где горит? - испуганно переспросила уборщица и оглянулась.
- А-а… - пришел в себя Капустин. - Нет, уже не горит. Потушили уже.
- Где?
- Там. Во сне.
- Господи, напугал… - сказала уборщица. - А чего это вы тут спите?
- Там это… сосед храпит. Сил нет.
- Толстый, наверное?
- Да, очень. Вот такой, - и Капустин показал - какой.
В это время открылась дверь каюты и выглянула Светлана Николаевна. Посмотрев на Капустина, стоящего с разведенными в стороны руками, и на уборщицу, она сказала нежно:
- Дорогой, я уже проветрила, можешь заходить…
За завтраком Капустины хмуро молчали.
За соседним столиком тоже молча сидели четверо преферансистов. Подошел официант с кофейником.
- Кофе?
- Я - пас, - сказал один.
- Я - вист, - сказал другой.
Теплоход пришвартовался к румынскому порту Констанца. Играла музыка. Туристы спускались по трапу, рассаживались по автобусам.
Кремнева считала выходящих. Когда по трапу сошел последний турист, она сказала Гобели:
- Четырех не хватает.
Недостающих она нашла в одном из салонов, где те сосредоточенно играли в преферанс. На столике около каждого лежали румынские леи.
- Товарищи, вам что, - сурово спросила Кремнева, - отдельное приглашение? Так отдыхать дома можно.
- Нельзя, - сказал тот, кто сдавал. - Там на рубли, здесь - на валюту.
В холле гостиницы Кремнева раздавала ключи от номеров.
- Капустины… - она протянула им ключ.
Сначала никто из них не брал его, предоставляя это другому, потом оба протянули руки одновременно.
Капустины вошли в свой номер, огляделись. Поставили сумки: он к одной стене, она - к другой. Кровати были соединены вместе.
- Так, - сказала она. - Этого еще не хватало. Помоги раздвинуть, что ли…
- Не утруждайся, - ответил он, взял свою сумку и вышел.
Внизу он встретил Нелю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12