Но она никогда не верила, что ею можно гордиться.
Держа ручку во рту, Нина начала рассказывать:
– Я написала о существовании вне тела. Подобно тому, как если бы человек умирал и видел себя как бы со стороны, но потом, в самое последнее мгновение был спасен. Только мой очерк о занятиях любовью, о том, как будто я плаваю вне тела в тот момент, когда в меня погружается мужской член. Паря в воздухе над самой собой, я смотрю вниз на кровать и вижу себя содрогающейся, мои ногти царапают чьи-то загорелые плечи. Я дала почитать это одной новой девочке, Эди, и она попробовала это в пятницу. Так она говорит, что ее клиент после этого кончил одиннадцать раз.
– Это новый рекорд?
– Да, но дело не в этом. Я вижу новую возможность для себя. Если я буду продавать достаточное количество таких сценариев, то смогу обойтись без звонков, а буду только сидеть дома и писать. Что может быть лучше!
Уиндер обнял ее: – Ты сможешь это, моя сладкая! Это будет здорово.
– А не сидеть здесь с тобой целыми днями, слушая дурацкую музыку.
– Я найду другую работу.
– Нет, Джо. Это будет тем же самым дерьмом. – Она оттолкнула его и встала с пола. – Я не могу писать, когда мою жизнь лихорадит. Я нуждаюсь в стабильности, покое, тишине.
Уиндер почувствовал себя ущемленным.
– Бога ради, Нина. Я понимаю кое-что в писательской работе. Это место вполне спокойное для нее.
– Нет, здесь существует напряжение, – сказала она печально, – и не отрицай этого.
– Писатели процветают в домашнем напряжении. Вспомни По, Хемингуэя или Майлера в их молодые годы, куда тебе до их напряжения! – он думал, что Нине будет лестно попасть в ряд таких знаменитостей, но ошибся. Он добавил: – К тому же это – не высокохудожественная литература, а всего лишь телефонная порнуха.
– Телефонная порнуха? Спасибо, Джо!
– Господи, а что же это?
– Всего лишь писательство, а это – тяжелый труд. И если я хочу продвинуться в этом, то нуждаюсь в уединенном месте и защищенности. Я не могу испытывать давление.
– Если тебе не нравится мой вес, то не беспокойся, я перестану есть каши.
Нина вскинула руки, вопрошая: – О, Боже! Ну где ты найдешь еще такую хорошо оплачиваемую работу?
Джо не верил своим ушам. Откуда такая неожиданная злоба? Обвинения? Если бы он знал, что.ему придется всерьез оправдываться, то надел бы штаны.
Нина сказала: – Дело не только в деньгах. Мне нужен настоящий мужчина, который был бы здесь со мной.
– Разве я когда-нибудь подводил тебя?
– Нет, но можешь подвести в любую минуту.
Уиндер ничего не ответил, потому что она была права, ничто в его ближайших планах не могло ее обрадовать.
– Я знаю тебя, – добавила Нина печальным голосом, – ты ведь не бросишь это и теперь?
– Нет.
– Тогда, я думаю, наши пути разошлись, я боюсь, что ты кончишь тюрьмой или умрешь.
– Ты в меня совсем не веришь.
– Это невозможно, – Нина направилась к шкафу, открыла дверь и посмотрела на полку: – Куда ты Дел мой чемодан?
* * *
В середине семидесятых годов Флорида выбрала нового губернатора по имени Клинтон Тайри, футбольного экс-чемпиона и ветерана Вьетнамской войны. При шести с лишним футах роста, он был самым высоким, лидером в истории штата. По всей видимости, он был и самым честным. Когда хищная компания, занимающаяся экологией, попыталась подкупить его, он записал ее предложения на пленку и передал ее в ФБР. Благодаря личному противостоянию таким мощным силам, Клинтон Тайри прослыл народным героем Солнечного штата и в округе. Народная молва о его честности разнеслась по всему Штату и сделала молодого губернатора звездой нового политического авангарда.
Это был, к сожалению, авангард состоявший из одного человека. Речи Клинтона Тайри своей вызывающей прямотой приводили в ужас его политических коллег. В то время, как другие весело поддерживали трескотню о прекрасной Флориде, Клинтон Тайри с тревогой говорил об экологической катастрофе, грозящей Штату. Поляны высыхали, коралловые рифы погибали, озера были загрязнены отбросами, и рыба травилась ртутной и прочей отравой. Пока другие расписывали Флориду как тропическую мечту, губернатор называл ее тропической свалкой. В популярных радиопередачах и телешоу он, вместо того, чтобы приглашать туристов, призывал их не приезжать во Флориду года два. Он говорил не о развитии Штата, а о том, чтобы природу оставили в покое. Это, по его мнению, был единственный путь к спасению.
В день, когда Клинтон Тайри закрыл один из популярных журналов, наиболее влиятельные люди Флориды – банкиры, строительные и дорожные компании, сахарные магнаты – объединились в тайном сговоре помешать его реформам и окружили его, как кусок собачьего дерьма на шикарном ковре.
Обезвредить губернатора было довольно просто, для этого требовались только деньги. В течение нескольких месяцев все, кто надо, были скомпрометированы, запуганы, подкуплены. Губернатор оказался в изоляции даже от своей собственной политической партии, которая стала несостоятельной, так как от нее отвернулись самые крупные члены.
Спасти Флориду? Зачем? И от кого? Поддержка избирателей, которой пользовался Клинтон Тайри ранее, не могла помочь ему на этот раз в закулисной игре. Любой законопроект, который он хотел провести, встречался в штыки. Тот факт, что губернатор.пользовался популярностью в округе, не смущал его врагов, они просто действовали более гибко. Они сделали нечто худшее, чем обычные нападки на предложения губернатора – они всего лишь игнорировали их. При этом самые вежливые слова произносились о молодом Клинтоне, красивом герое войны, о его идеализме и отваге.
Каждый репортер, приезжающий во Флориду, заполнял два-три блокнота хвалебными словами о нем – так что новые жители могли подумать, что Клинтон Тайри давно уже умер, впрочем, в каком-то смысле, так оно и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105