Оба они не обратили внимания на тощего брата девочки, который умудрился где-то раздобыть пятидюймовую отвертку. Много часов спустя, когда суденышко пришвартовалось в Ки-Уэст, иммиграционные чиновники насчитали только тридцать пять пассажиров, в том числе Хуана и его сестру в разорванном платье. Остальные беженцы ни словом не обмолвились о происшествии.Хуан отхлебывает пива и говорит мне:– А статью ты сегодня реальную отгрохал.– Да ладно. Перестань.– Чем ты недоволен?– Да это же некролог.– Эй, мне было интересно. Я помню, слышал «Блудливых Юнцов» по радио, – говорит он. – «Тролль в штанах» ничего была песенка.– Да, ничего. – Мне не терпится рассказать Хуану про загадочную гибель Джимми Стомы, но я спрашиваю себя: может, ему уже все известно? Если так, значит, они с Эммой ближе, чем мне казалось. – Она тебе рассказала? – спрашиваю я.– Кто? А, Эмма?– Нет, Мадлен, блядь, Олбрайт. – Я ставлю пустую бутылку на пол. – Послушай, я надеюсь, что не помешал вам сегодня. При обычных обстоятельствах я бы никогда…– Не помешал, – ухмыльнулся Хуан. – Я помогал ей с компьютером. Браузер новый поставил.– Не сомневаюсь.– Нет, честно. Только и всего.– Тогда почему ты не выглянул и не поздоровался?– Она меня попросила.Как это похоже на Эмму! Она подумала, что присутствие Хуана, моего друга и ее потенциального секс-партнера, подорвет ее превосходство в отношениях журналиста и редактора.– Иди ты, – комментирую я. – А я уж было подумал, что она привязала тебя к кровати.– Если бы, – снова улыбается Хуан. Иногда он слишком очарователен.– Так она рассказала тебе или нет?– Зачем ты заходил? Естественно, рассказала.– А она рассказала, что мне ответила?Хуан сочувственно кивает:– Да уж, вломила тебе по самое не балуйся.– Вот поэтому я и решил нажраться.– Три бутылки пива – это не нажраться, Джек. – Он посчитал пустую тару на полу. – Три бутылки пива – это смыть плохое настроение.– Как же мне быть с Эммой? – Я расправляю плечи. – Постой-ка, почему я спрашиваю это у тебя? – Потому, что я мудр не по годам?– Сделай мне одолжение, – прошу я. – Если ты с ней спишь, не говори мне. Просто смени тему – и я все пойму.– Договорились, – решительно кивает Хуан. – Кстати, говорят, что Марино собирается вернуться из отставки.– Очень гладко сменил тему, придурок.– Джек, я не сплю с Эммой.– Прекрасно, – говорю я, – значит, ты с полным правом можешь дать мне совет. Эта женщина хочет сбагрить Джимми Стому в Городские Новости. Моя история, Хуан, а эта бесчувственная сучка хочет ее у меня отобрать!– А я-то думал, что Спорт – это гадючник.И тут я его спрашиваю:– Ну что ты в ней нашел?Хуан колеблется. Я знаю, это вовсе не оттого, что он подбирает слова – он отличный журналист, куда лучше, чем я, хоть и пишет на неродном языке.– Эмма не такая, как другие, Джек.– Как и двухголовый скорпион.– Если хочешь, я с ней поговорю.– Нет!– Я просто пытаюсь помочь.– Ты не понимаешь, – говорю я. – У нас с Эммой отношения развиваются по особому сценарию.Правой ногой Хуан пристукивает в такт музыке; Джаггер поет про уличных бойцов. «Уличные бойцы» («Street Fighting Man») – песня «Роллинг Стоунз» с альбома «Банкет для ниших» («Beggars Banquet», 1968).

– Это мой материал, – продолжаю ворчать я. – А она хочет его у меня забрать.– Мне жаль, старик. – Хуан знает, что со мной случилось, все это тошнотворное дело. Он знает, в каком я положении в газете. Он зовет меня «некроман», чтобы сгладить углы, но ему действительно не нравится эта ситуация. И с этим ничего не поделаешь. Он – звезда, а я – шакалье дерьмо.– Увольняйся, – советует он мне от чистого сердца.– Это все, что ты можешь сказать?Хуан советует мне уволиться с тех самых пор, как меня перевели в раздел Смертей.– Именно этого Эмме и надо – она тебе не говорила? Именно этого все они добиваются. Поэтому я не уволюсь, Хуан, по крайней мере до тех пор, пока они не начнут умолять меня остаться.Он не в настроении для моих проникновенных речей. Не знаю почему.– Расскажи мне про Джимми Стому, – просит он.И я рассказываю.– О'кей, – произносит он после минутного размышления, – давай предположим, что вскрытия не было. Но что это доказывает? Это же Багамы, Джек. Думаю, они повидали немало утонувших дайверов на своем веку.– Но что, если…– В любом случае кому понадобится убивать бывшую рок-звезду? – беззлобно спрашивает Хуан.– Может, и никому, – признаю я. – Но я так и не узнаю наверняка, если Эмма не освободит меня на пару дней.Хуан подается вперед и трет подбородок. Я доверяю его мнению. Из него вышел бы отличный обозреватель, если бы он так сильно не любил бейсбол.– Хочу кое-что тебе показать, – говорит он и встает, – но я оставил это в машине.Хуан уходит и через пару минут возвращается. Он протягивает мне распечатку некролога Джимми Стомы, который появится в завтрашней «Нью-Йорк Таймс». Заголовок гласит: «Джеймс Стомарти, 39, неугомонный рокер». И хотя некролог вполовину короче моего, я отказываюсь читать. Некрологи в «Таймс» – это произведения искусства, а я сейчас не готов к новому унижению.– Да прочитай ты эту чертову статью! – настаивает Хуан.– Попозже.– Твоя лучше.– Нуда.– На тебя жалко смотреть, – укоряет Хуан. – Ведешь себя как дитя малое.Я проглядываю первый абзац: Джеймс Брэдли Стомарти, некогда скандально известный солист рок-группы 80-х «Джимми и Блудливые Юнцы», умер на прошлой неделе во время отдыха на своей яхте на Багамах.
Я бормочу:– Недурное начало.– Зацени, что сказала вдовушка музыканта. Вот здесь, про предчувствие.– Что за предчувствие?Шесть абзацев вниз – и вот оно: Вдова мистера Стомарти, певица Клио Рио, поделилась с нами, что у нее было нехорошее предчувствие, когда муж, опытный дайвер, сказал ей о своем намерении погрузиться к затонувшему самолету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111