– Можно попробовать, – отвечает Хуан, – но на экране, скорее всего, увидишь сплошную тарабарщину. – И он объясняет, что эта жестянка как мозги без тела. – Нельзя просто так подсоединить ее куда вздумается и ждать, что она заработает как положено. Сначала надо понять, как диск был запрограммирован, только тогда можно будет посмотреть, что там записано.А то, что там записано, я надеюсь, является ключом к разгадке смерти Джимми Стомы.– Ты не мог бы попробовать? – спрашивает Эмма у Хуана.Его взгляд тревожно перебегает с Эммы на Мириам, затем на меня.– Хм… не сегодня. Может, завтра?– Ладно, завтра, – соглашаюсь я.Он пристально вглядывается в мое помятое лицо:– Слушай, у тебя все в порядке? Выглядишь так, будто скатился по лестнице с третьего этажа.– Со второго, – поправляю я, криво усмехаясь. – И представь себе, я был трезв как стекло.Тут Мириам, врач до мозга костей, понимает: она просто обязана продемонстрировать окружающим, что ее на мякине не проведешь.– Вас избили, Джек, – констатирует она. – Били по лицу.– Да, и не только. – И тут внезапно на меня накатывает усталость. – Пошли, Эмма. Этим двоим пора баиньки.До машины я дохожу с трудом. Эмма велит мне садиться на пассажирское сиденье. Я прижимаюсь липким от пота лбом к стеклу.– Спасибо, что работаешь моим шофером, – говорю я.– Не за что.– Как ты себя чувствуешь?– Лучше, чем ты. Поспи.– Она врач. Мириам. – И по какой-то необъяснимой причине – а может, это побочный эффект сотрясения мозга – я решаю, что Эмма должна узнать: у Хуана высокие требования. Он не спит с кем попало. – Она высококвалифицированный хирург, – прибавляю я.– Она очень симпатичная.И тут у меня вырывается:– Не такая симпатичная, как ты.– Джек, что за бред ты несешь?– Молчу-молчу.Боже, как же мне хреново – это самый неподходящий момент для того, чтобы оказаться наедине с Эммой. Я слаб и могу все испортить. Я прошу ее сделать музыку потише, и она отвечает: «С удовольствием». Это ее приговор «Стоматознику».Мы подъезжаем к ее дому, она вытаскивает ключ из зажигания:– Ты до дома не доедешь.– Отдай мои ключи! Я в порядке.– Не дури!Вот так я снова оказываюсь у нее на диване, с полной пригоршней аспирина и льдом на лбу. Эмма, успев переоблачиться в футболку «Перл Джем», «Перл Джем» (с 1990) – американская грандж-рок-группа.

которая ей велика, ходит босиком по дому, выключает свет и проверяет замки.– Джек, – говорит она, – а вдруг они хотят извести всю группу?– Кто?– Смотри, сначала умирает Джимми Стома, теперь Джей Бернс. А вдруг кто-то решил расправиться со всеми «Блудливыми Юнцами»?Эмма ускользает в ванну и из моего поля зрения. Я слышу, как она прилежно чистит зубы.– Фо фы оф эфом фумаеф? – спрашивает она.– Ну, я слышал о том, как губят карьеры, но никогда не слышал, чтобы кто-то хотел порешить целую группу.Эмма возвращается, от нее сильно пахнет мятой.– А кто остался? – интересуется она.– Лид-гитарист умер пару лет назад, значит, только два басиста.– А ударник?– У Джимми их было больше дюжины.В квартире темно, только в комнате Эммы горит ночник.– Возможно, тебе надо с ними поговорить. С басистами, – говорит она.– Когда? В перерывах между покойными раввинами?– Слушай, я дала тебе неделю, чтобы ты разобрался в этом деле.– «Разобрался в этом деле»? Здравствуйте. Я теперь Анджела Лэнсбери? Анджела Лэнсбери (р. 1925) – американская актриса, исполнительница главной роли в детективном телесериале «Она написала убийство» (1984–1996).

Эмма закатывает глаза и выходит из комнаты. Через минуту она гасит свет. Я глотаю аспирин, не запивая, изнеможенно откидываюсь на подушку и закрываю глаза. Я слышу, как скрипят пружины – Эмма устраивается поудобней. И я шепчу в темноте:– Эй, я так и не ответил на твой вопрос.– Какой? – раздраженно вопрошает Эмма.– Ты спрашивала, сплю ли я с кем-нибудь. Так вот, мой ответ – нет.– Я знаю, – говорит она так тихо, что я едва слышу. – Отдохни, Джек.И я повинуюсь…
Я просыпаюсь от ритма чужого дыхания. Льда у меня на лбу уже нет, и мои щеки вытерты насухо. Эмма поправляет одеяло, чтобы прикрыть мне ноги.Заметив, что я шевельнулся, она шепчет:– Это я.– Ты пренебрегла своим призванием.– Закрой глаза.– Сколько тебе лет, Эмма?– Двадцать семь.О боже, боже, боже, боже.– Почему ты спрашиваешь?Хендрикс, Джоплин, Джонс, Джими Хендрикс (1942–1970) – американский гитарист, певец и композитор. Дженис Джоплин (1943–1970) – американская певица, «первая леди» рока и белого блюза. Брайан Джо не (1942–1969) – гитарист и мультиинструменталист, участник «Роллинг Стоунз».

Моррисон Кобэйн – я хочу выкрикнуть вслух эти имена. Но вместо этого говорю:– Двадцать семь – ничего себе!– Сам ты ничего себе. Не такой уж веселый возраст, как ты помнишь.– Ты шутишь? Это прекрасный возраст!– Я выкинула валиум, – говорит она. – После обеда я вернулась в редакцию и выкинула их в мусорку, все таблетки до единой.Вокруг темно и тихо. Может, она уже вернулась к себе в спальню?– Эмма?– Что?Хорошо. Она не ушла.– Спасибо, что заботилась обо мне сегодня.– Спасибо за приключение, Джек. – Она нагибается и легко касается моих губ поцелуем – будто бабочка крыльями. А затем я снова остаюсь в одиночестве и засыпаю крепким сном без сновидений. 16 Я полностью здоров, даже никакого сотрясения мозга – так сказала мой врач, Сьюзан. Она моложе меня на шесть лет и работает в «смену новичков», по субботам, в больнице в центре города. Мой распухший нос Сьюзан не впечатляет, равно как и шишка на скуле и синяки от костяшек на ребрах. Зато ее заинтересовал рассказ о том, как я получил эти увечья, особенно инцидент с мороженым вараном. Я чувствую, что обязан ее развлекать, ибо она не раз говорила мне, что мои ежемесячные медицинские обследования – пустая трата времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111