Оставшийся конец пропустили под перила и закрепили на связанных щиколотках.
Получилась крепкая упряжь, руки человека остались на свободе. Вебо проверил узлы и объявил, что завязано туго.
– Нам теперь можно идти? – спросил он.
– Вне всякого сомнения.
– А как быть с белкой, сэр?
– Она ваша, – ответил одноглазый. – Владейте.
У подножия моста Джек съехал с дороги, чтобы не мешать движению. В мусорной куче Вебо раскопал ржавую палку для штор, которой Джек выкинул труп зверька из отцовского «лексуса». Вебо держался поодаль, пытаясь закурить.
А на мосту незнакомец, стоявший на коленях под убийственно мрачными небесами, вскинул руки к набрякшим серым тучам. Вздыбленные порывами горячего ветра волосы казались ореолом серебряных искр.
– Вот чокнутый хмырь! – просипел Джек. Он перешагнул через мертвую белку и забросил палку в мангровые заросли. – Как считаешь, у него был пистолет? Потому что я своему старику так и скажу: какой-то псих с пистолетом выбил в машине стекло.
– Знаешь, чего он ждет, Джек? – Вебо Дрейк ткнул сигаретой. – Этот бешеный идиот – он ведь ждет урагана.
Молодые люди стояли в двухстах ярдах от моста, но видели, как одноглазый незнакомец безумно скалится вгрызавшемуся в него ветру. В сумраке светилась его улыбка.
– Атас, – сказал Джек, – сваливаем отсюда к чертовой матери.
В будке контролера платной дороги никого не было, и парни, просвистев мимо на скорости пятьдесят миль в час, влетели на парковку «Алабамского Джека». Там они истратили полученную от одноглазого десятку на четыре банки холодной вишневой колы, которую и выпили по дороге вдоль Кард-Саунд. Пустые банки из машины выбрасывать не стали.
Бонни разбудил шум. Хлопнула крышка чемодана. И что это означает, когда полностью одетый муж пакует вещи в четыре утра?
– Хотел сделать сюрприз, – сказал Макс.
– Бросаешь меня? – спросила Бонни. – Всего через две ночи?
Макс улыбнулся и присел на кровать.
– Я пакую наши вещи.
Он хотел погладить Бонни по щеке, но жена, прячась от света, зарылась лицом в подушку. Дождь усилился, струи лупили в окно высотного отеля горизонтально. Бонни радовалась, что супруг одумался. ЭПОБ подождет до другого раза. Она выглянула из подушки и спросила:
– Милый, аэропорт открыт?
– Честно говоря, не знаю.
– Может, лучше сначала позвонить?
– Зачем? – Макс похлопал по одеялу, повторявшему изгиб бедра жены.
– Мы ведь возвращаемся домой, да? – Бонни села в кровати. – Ты же для этого пакуешься.
Оказалось, нет.
– Мы едем за приключениями! – объявил Макс.
– Понятно. А куда?
– В Майами.
– Это и есть сюрприз?
– Он самый. – Макс стянул с Бонни простыни. – Вставай, ехать долго…
Бонни даже не пошевелилась.
– Ты серьезно, да?
– …а мне еще нужно тебе показать, как снимают видеокамерой.
– У меня есть предложение получше, – сказала Бонни. – Остаться здесь и три дня не вылезать из постели. От темна до темна, а? Так, чтоб стены ходуном ходили. Разумеется, если ты хочешь такого приключения.
Но Макс Лэм снова подскочил к чемоданам.
– Ты не понимаешь! Такой шанс выпадает раз в жизни.
Ага, подумала Бонни, шанс угробить медовый месяц.
– Я бы предпочла остаться там, где сухо и тепло. И даже буду смотреть по «Спектравижну» «Эммануэль-IV», как тебе вчера хотелось. – Бонни считала это серьезной уступкой.
– Пока доберемся до Майами, – говорил Макс, – заваруха кончится. Да уже, наверное, кончилась.
– Тогда какой смысл?
– Сама увидишь.
– Макс, мне не хочется. Прошу тебя.
Муж сел рядом и крепко, по-отечески ее приобнял. Бонни уже знала, что сейчас он заговорит со своей молодой женой, как с шестилетним ребенком.
– Бонни, прекрасная моя маленькая Бонни, послушай меня. В «Мир Диснея» мы съездим когда угодно. Стоит только захотеть. А ураганы случаются редко. Ты же слышала, милая, что говорил синоптик? Он назвал это «Бурей века»! Часто ли выпадает человеку увидеть такое?
Его покровительственный тон был невыносим. Настолько невыносим, что Бонни согласилась бы на что угодно, лишь супруг заткнулся.
– Хорошо, Макс. Подай мне халат.
Муж звучно чмокнул ее в лоб.
– Вот и умничка!
2
Щелкунчик и Эди Марш сняли два номера в мотеле «Бест Вестерн» городка Пемброук-Пайнз, что в тридцати милях к северу от того места, где ураган должен был выйти на побережье. Щелкунчик сказал администратору, что им хватит и одного, но черта с два Эди бы на это согласилась. Их отношения всегда оставались чисто деловыми: Щелкунчик временами толкал краденую женскую одежду, а Эди временами ее же крала. Новая афера предполагала партнерство в антрепризе – более амбициозной, но без интима. Эди честно предупредила Щелкунчика: она не представляет их в постели, даже на раз. Это заявление, похоже, его ничуть не смутило.
Эди легла и укрылась с головой, пытаясь спрятаться от дьявольского стона ветра. Одной в комнате было невыносимо жутко. Во время короткого затишья в глазе бури она забарабанила в дверь Щелкунчика и сказала, что ей страшно до смерти.
– Заваливай, – сказал Щелкунчик. – Мы тут нехило оттягиваемся.
Посреди бушующего урагана он где-то сумел раздобыть себе шлюху. Это впечатляло. Дамочка зажимала меж грудей полупустую бутылку гавайского рома «Барбанкур», Щелкунчик, одетый лишь в бейсбольную кепку «Марлиней» и красные шорты наизнанку, посвятил себя водке. При свечах номер мотеля напоминал храм. Электричества не было уже два часа.
Эди Марш представилась проститутке, которую Щелкунчик раздобыл по телефону через «службу сопровождения». Вот же преданная делу труженица, подумала Эди.
Охвостье шторма накрыло городок с нестерпимым рокотом, и троица сбилась на полу, как сиротки в грозу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112